В краю саванн

Крики за кустами повторились. Почувствовав неладное, я поспешил к месту происшествия. Возле кустов, размахивая руками, прыгал молодой парень. Рубаха и лицо его были забрызганы кровью. На земле валялось ружье с разорванной казенной частью. Я сразу все понял. Самопал, изготовленный местными кузнецами, разорвался в руках незадачливого охотника. Его товарищи помоложе разбежались и стояли поодаль, не смея приблизиться.

Надо было быстрее перевязать руки пострадавшего и доставить его в больницу. Но чем перевязать? До ближайшей деревни километра три. Да и есть ли там медицинский пункт? Действовать надо было быстро. Я снял майку, разорвал ее на полосы и стал бинтовать руки парня. Он полностью мне подчинился. Через десять минут я вез его в Бамако в больницу. Во время происшествия я не спросил ни имени охотника, ни названия его деревни.

Недели через три, захватив несколько книг, которые просил Драман, я вновь посетил Сананкороба. Каково же было мое удивление, когда на базарной площади, где жарят огромные шашлыки для проезжающих на Сикасо пассажиров, ко мне подошел потерпевший несчастье охотник. Одна рука его забинтована. Он улыбается, всячески выказывая свое расположение, что-то говорит односельчанам. Но объясниться непосредственно с ним мне не удается, так как по-французски он не говорит, а мои познания в языке бамбара очень скудные.

Наконец появляется Драман, от которого я узнаю, что парень, которому я оказал помощь, младший сын старосты. Зовут его Бубакар. Пока мы беседуем с Драманом, Бубакар куда-то исчезает. Возвращается он вместе с Умаром Кулибали, на лице которого я замечаю на этот раз больше простых человеческих чувств, чем официальности. Он приглашает меня и Драмана к себе обедать.

Часа через два мы сидим в хижине старосты. Для меня поставлена деревянная скамеечка, все остальные сидят на разостланных циновках. Кроме Умара и его сыновей здесь присутствуют еще несколько пожилых крестьян. Женщины вносят большое блюдо с жареными курами и рисом. Умар засучивает рукава своего бубу и деловито перемешивает руками мясо и рис. Затем, показывая мне пример, берет кусок мяса в одну руку и горсть риса в другую. Следующим должен выбрать кусок я. Рис сильно наперчен, так что, несмотря на поскрипывание песчинок на зубах, я не жалуюсь на отсутствие аппетита. Обед заканчивается процедурой омовения рук в тазу, которая начинается с главы семьи.

Так благодаря случаю я стал чаще бывать в доме Умара Кулибали и узнал от него немало интересного об истории и жизни деревни. Умар рассказал, что деревня Сананкороба была основана в конце XVII века охотником Дау Кулибали. Дау поставил в этих местах хижину, потому что здесь было много дичи. Затем к нему пришел младший брат, чтобы помочь в охоте, но основным его занятием было земледелие. Постепенно к Дау пришли и другие родственники, появился здесь и кузнец. Так возникла деревня, в которую заходили бродячие торговцы диула,

продававшие соль, ткани, орехи кола.

Со временем в деревне поселились представители других родов. Теперь в Сананкороба более шестисот жителей. Здесь есть базар, куда каждую среду собираются крестьяне пяти окрестных деревень. Для каждой деревни отведено особое место. Рынок играет большую роль в хозяйственной жизни деревни. Крестьяне продают здесь излишки своей продукции, чтобы иметь деньги, необходимые для уплаты налога и брачного подарка, родителям невесты в случае женитьбы сына.

Умар рассказывает историю возникновения этого рынка, которая относится к 1880 году. Божества, покровители деревни, назвали жертвы, которые должны были обеспечить процветание и постоянство торговли. Кроме того, надо было положить небольшое количество золота в четыре угла будущего рынка. До прихода колонизаторов платежным средством были раковины каури, большинство сделок совершалось путем прямого товарообмена.

— Правда, — вздыхает Умар, — с появлением асфальтовой дороги и автомашин деревенский рынок теряет свое былое значение. Торговля все больше начинает тяготеть к базарам Бамако.

Главная тема моих разговоров с Умаром — это деревенское хозяйство и уклад быта сельского населения.

Сельское хозяйство страны сохраняет в основном все черты, которые были характерны для него до появления европейцев. Деревня Мали по существу не знает частной собственности на землю. Ее делами управляет деревенский совет во главе со старостой. Староста обычно — самый пожилой мужчина из рода основателя деревни. Мне приходилось встречать больных и почти слепых старост, но этот пост сохраняется за ними до конца жизни. Деревенский совет состоит из глав больших семей и отдельных кварталов. Правда, в последнее время в него стали выбирать и молодых наиболее толковых мужчин. Драман познакомил меня с несколькими молодыми крестьянами, которые окончили сельскохозяйственные школы, называемые «центрами модернизации», где осваивали пахоту плугом, применение удобрений и средств борьбы с вредителями. Полученные знания они должны были на общественных началах передавать другим.