Читаем В краю Сорни-най полностью

Потом я познал иную жизнь. И дерево для меня стало просто деревом, и медведь уже не казался больше духом. Все же и теперь я иногда чувствую себя древним-древним человеком. Может, потому, что тетя моя еще совсем недавно пасла оленей, а отец мой ловит сосьвинскую селедку, и братишки, хотя и научились управлять машинами, все так же бегают на охоту, как их деды.

Но, понимая, что вернуться к тому состоянию духа я уже не в силах, — я пел. Может быть, это песни и других моих сородичей, ушедших на завод, к штурвалу самолета или теплохода, в светлые классы школы или на буровую. И они, наверно, вспоминают об оленях, нельмах, глухарях… И они, конечно, подчас возвращаются к жизни предков. Но навсегда смогут ли вернуться?!

У новой жизни светлый дух и скорость. Кто прикоснулся к ней, тот уже не вернется в древность. Лишь сновидения таежные порой тревожить будут… Наверно, и об этом были мои сказания…

Как стал я писателем — это отдельный рассказ. Но для меня ясно было одно — немаловажную роль сыграл в выборе моей будущей профессии вопрос: «Кто я в этом мире?» Может, не случайно встал этот же вопрос и перед Анатолием?

Время и на Севере уже летит не быстроногим оленем, а космическим кораблем. На этом корабле и я. С высоты полета своего времени я стараюсь пристальнее взглянуть на мир и, призадумавшись, уловить суть происходящего не только во мне, но и в душе моего современника, во всем сложном и противоречивом мире.

Словно клинок мне врезался в тело,словно до срока осиротел я,словно мне ворон выклевал очи, —так мое сердце плакало ночью.
Прыгало сердце раненой рыбой,Горе на сердце — каменной глыбой:ночь без пощады. Мрак без луны.Давят и душат сны…

Это мой старый сон. Но что-то подобное я видел и сегодня. Что это? Кошмары недавнего прошлого не дают покоя? Или в мире снова что-нибудь случилось?

Вскакиваю с постели, включаю радиоприемник.

Говорит Москва.

Мир как бы ускорил движение. События, сменяющие друг друга на международной арене, сложны, порой противоречивы. Одни радуют людей, другие вызывают беспокойство, тревогу…

Сквозь штору, как сквозь смеженные веки, пробивается серый утренний рассвет. Он уже наполнен привычным шумом проснувшейся улицы. Шаг улицы ритмичен. Рассвет спокоен. Радио вселяет надежду. Надежду на мир, на сосуществование, на взаимопонимание. Но радио доносит и другое:

«…Израильские танки вторглись вчера на территорию Ливана…»

Рассвет нового дня, наполненный привычным шумом просыпающегося мира, врывается в квартиру, в мое сознание, кружится и живет уже во мне, донося в шорохе радиопередач дыхание земли, дух времени…

В р е м я… Время родиться, время умирать, время молчать, время говорить, время разрушать, время созидать… Какое сегодня время? Сумрачное время? Звездное время? Московское время. Солнечное время…

Зима — лучшая пора для размышлений. Я снова тянусь к письмам юноши, будто в них заключено что-то для меня очень важное.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже