В круге времен

Тогда же Мотыге чудом удалось убедить найденных сородичей, что кошмарный монстр больше не представляет опасности, и медленно, шаг за шагом, вернуть к грузовику. Где Шкварка предложил изрубить отмасштабированное чудище на куски и бежать, пока другие не явились. Идея показалась настолько замечательной, что Мотыге пришлось пригрозить расхрабрившимся дикарям станковым пулеметом и так оформить конструктив. Поскольку время поджимало, опомнившийся Коряга напялил на Шкварку и Натугу защищающие от уменьшающего заклинания перстни, заставил связать валяющееся без сознания чудовище и загрузить в кузов хотя бы несколько коробок с телефонами. Затем Шапки покинули склад, покружили по городу, постоянно названивая Йоге, вытащили его из лифта, успокоили нервы тремя бутылками виски и шумно обсудили дальнейшие шаги. Точнее – шаг. Единственный возможный – ехать к Урбеку, а Урбек что-нибудь придумает.

И Шапки поехали.

– Так почему свистеть нельзя? – неожиданно заинтересовался Натуга.

– Потому что денег не будет.

– А они типа есть? – оживился боец.

– У навов всегда есть, – хмыкнул Шкварка. – А если нет – им шасы дают.

– У меня нет, – пожаловался Натуга, давно пропивший свою долю и потому подбивающий сородичей вскрыть общественную заначку. – А я нав.

– Поэтому мы едем к шасу.

Несколько секунд дикари обдумывали неожиданный вывод, вроде даже Йога проснулся, после чего Мотыга, который получил имя за общеизвестное мотовство, приступил к осторожным расспросам:

– То есть Урбек нам должен денег дать обязательно?

– Просто так? – уточнил Натуга.

– Много? – причмокнул, как во сне, Йога.

– Он ведь шас, а мы – навы, – уверенно ответил Шкварка. – Даст, зараза, как пить дать – даст.

Фраза объяснила всё, и взоры переместились на уйбуя.

Коряга искренне считал себя навом, пусть и перекинутым пока не пойми в кого, но прекрасно знал, чем закончится попытка снять с барыги денег просто так, без вхождения в коммерческие отношения. Однако не представлял, как донести это понимание до почуявших запах вседозволенности сородичей. Выкручиваться пришлось буквально на ходу.

– Где это видано, чтобы шасы навам денег просто так давали? – нервно усмехнулся уйбуй.

– Все говорят, – скромно, но с достоинством парировал Шкварка.

– Не видел ни разу, чтобы навы Урбеку добычу привозили, – не остался в стороне Мотыга. – А денег он им наверняка дает.

– Откуда знаешь?

– Чего он тогда вечно недовольный?

И снова – в яблочко. Причины депрессии или хронической безрадостности Шапки традиционно видели в двух событиях: кончился виски или отняли деньги, а поскольку Кумар не пил, причина его общеизвестной желчности лежала на ладони. У Коряги задергалось веко, а правая рука легла на рукоятку пистолета.

«Первым надо кончить тупого Шкварку, чтобы не умничал! А потом…»

– Навы шасам за это магической энергии дают, – неожиданно высказался Натуга и тем спас сородичей от кровопролития.

– А мы её не видим, потому что она невидимая, – радостно выдохнул уйбуй. И торопливо, пока какая-нибудь гадина не встряла с очередным заявлением, продолжил: – А мы Кумару вместо энергии добычу дадим.

И сделал вид, что просто так оружие потрогал, чтобы не забыть.

– Телефоны продадим? – уточнил вредный Шкварка. – Так их мало.

– Грифона продадим, – уверенно ответил Коряга. – Целый повово… пололо… половозрелый грифон любому пригодится. За него Урбек бабла немерено отвалит.

– Зачем Кумару грифон?

– Тебе не по фигу, боец? У шасов своя гордость.

Коряга вытер пот, икнул и вдруг почувствовал, что дышится легче: плечи расправились, освободились от гнета лишних тел, чья-то коленка перестала давить на бедро, и в кабине вроде бы стало свободнее.

– Хорошо, – вздохнул уйбуй.

И лишь через пару минут сообразил, что счастье привалило не просто так: Шкварка и Мотыга растворились в воздухе. А вместе с ними, но Коряга об этом узнал чуть позже, из кузова пропал золотоносный (в перспективе) грифон.

– Что у них за телега такая, а? – полушутя поинтересовалась Ива. – Я через защиту еле-еле наш маяк нащупала.

– Старая тачка, – коротко ответил Скар. – И не местная.

– Американский всежрущий грузовик, – добавил Бодо, почесывая живот. – Где-то я о нем слышал.

И хрустнул печенькой, раскрытая пачка которых валялась на приборной панели.

– Что значит «всежрущий»? – не понял Скар.

– Хоть бензин, хоть дизель – всё едино.

– Так бывает?

– Челы, – пожал плечами Бодо. – Придумают всякую фигню, а Шапки её потом угоняют.

– Грузовик старый, а упакован по полной программе, – задумчиво продолжила Ива. – Если бы мы поставили на грифона пассивный маяк, ни за что не смогли бы его выдернуть… Интересно, откуда у дикарей такая машина?

– Плевать, – отрезал Бодо. – Главное, что всё получилось.

Фургон медленно спускался к набережной, однако хваны продолжали следить за происходящим у станции метро через две оставленные видеокамеры.

– Не нравится мне, что Шапки вмешались, – медленно произнес Скар, распаковывая нижними руками жевательную пластинку. – Папа говорил, что лишних быть не должно.

– Давай убьем их? – предложил Бодо. – Десять минут.

Девять с половиной из которых они будут добираться до цели.