В лапах страха (СИ)

- Знаете что... Я не для того вам всё это рассказываю, чтобы выглядеть клоуном! Если бы всё было в действительности так, как вам в то хочется верить – мы бы с вами беседовали совершенно в другом месте! – У Чистоплюева появилась нездоровая одышка. – Или вы думаете, у нас тут израильский Моссад работает?!

- Судя по тому, где президент начинал – может и работает, – усмехнулся Григорий Викторович.

- Вам всё ещё смешно?

- Вовсе нет. Что это за вещество? Как оно действует на организм?

Чистоплюев надулся, точно обозлённый паук, у которого выторговывают засушенные мушиные потроха.

- У военных обычно всё просто и сводится к одному... – Чистоплюев выждал законную паузу, давая Григорию Викторовичу возможность самому выковать последнее звено выстроенной им цепочки.

- Ясно, – кивнул следователь. – И как результаты?

Чистоплюев вздрогнул.

- Я надеюсь, вы понимаете, что всё это секретно? – Он заёрзал, явно уже жалея о столь откровенном разговоре.

- О нашей беседе никто не узнает. Слово работника МВД.

- И вы гарантированно прекратите попытки возобновить дело того бедолаги, – Чистоплюев живо подался вперёд, буквально клещом цепляясь за последний шанс отыскать компромисс.

- Да, – выдохнул Григорий Викторович, ощупывая карманы плаща в поисках очередной сигареты. – Но смерть этого, как вы сами выразились, бедолаги, всё равно останется на вашей совести.

- Послушайте, майор... Тот парень был наркокурьером! Даже хуже.

- Вы думаете, он знал, что перевозит?

- А это настолько важно?

- Не мне судить о морали, – вздохнул Григорий Викторович, попыхивая сигаретой. – Но даже в Библии прописаны различные кары за одинаковые на первый взгляд грехи. Например, за осознанную ложь первому встречному на улице, который не поверит тебе, даже скажи ты ему правду в лицо, и знакомому человеку, что и помыслить не может о недоверии.

- К чему эта фабула? – не понял Чистоплюев.

Григорий Викторович неопределённо развёл руками.

- На парне просто висел карточный долг. А вы вот так его... Совсем не задумываясь о том, что у него мог кто-то остаться.

- Это не мы его, – Чистоплюев напрягся. – Это он сам себя. А подобную лекцию вам лучше не мне читать, а его родителям, и родителям тех, других, которым ещё можно помочь.

- Помочь?..

- Да, помочь. Где ваша долбаная «комната милиции»?! Где воспитательная работа со школьниками?! Вы, вообще, знаете, чем они там занимаются?.. Да они уже с детского сада друг над другом издеваются, как хотят, а что самое страшное – до этого никому нет дела! Если смотреть со стороны, то всё это пострашнее армейской «дедовщины» будет! Так что, повторюсь, это вам, в первую очередь, смотреть за ними надо, для того, чтобы НАМ потом не пришлось за ВАМИ прибирать.

- Так что с животными? – глухо произнёс Григорий Викторович, прерывая, казалось бы, бессмысленную тираду генерала.

«А уж не такая она и бессмысленная. Особенно если сложить все ЗА и ПРОТИВ».

- Вещество стимулирует участки головного мозга, отвечающие за агрессию, – монотонно пробубнил Чистоплюев, наподобие лектора, уставшего повторять одно и то же из года в год. – Точнее оно не стимулирует даже, а что-то там перестраивает... в голове.

- Что?

- Процесс не обратим. Это не наркотик. Это «Ящик Пандоры». На выходе совершенно иной организм. Это уже не земное существо, а нечто... неизведанное.

- Только не говорите, что тут ещё и инопланетяне замешаны.

- Инопланетяне? А что, занимательно... Я думаю, если бы они и впрямь существовали, то давным-давно перестреляли бы нас всех, как самых злобных и никчёмных созданий во Вселенной. – Чистоплюев перевёл дух, загадочно улыбнулся. – Знаете, в Астраханских степях водятся такие пауки – не помню, как они называются по-научному. Мы называли их просто: «фалангами». Потому что они очень похожи на человеческую кисть.

Григорий Викторович поёжился и даже отпрянул назад, когда Чистоплюев демонстративно протянул к лицу собеседника свою пухленькую, а от того действительно так похожую на злобного паука-убийцу ладошку.

- С ними невозможно договориться, их нельзя приручить. Они созданы лишь для убийства, – по крайней мере, так мы предполагали в бытность ещё зелёными юнцами. Эта тварь, как правило, поджидает тебя на земле и медленно шевелит конечностями...

- Ужас какой-то рассказываете.

- И не говорите... Самое страшное, что эти твари бросаются лишь тогда, как только ты наклонишься из любопытства, чтобы их получше рассмотреть – вам никого это не напоминает? Прямо в лицо. И жалят. Если не подоспеет санинструктор, то всё – кома, а дальше смерть.

- Так к чему всё это?

Чистоплюев вздохнул.

- Знаете, сколько мы их там положили просто так, потому что считали никчёмными тварями?

- Ах, вон оно что... – кивнул Григорий Викторович, задумчиво играя желваками. – И что же, эта дрянь военных превращает собак в нечто подобное? В механизм убийств?

- Именно, что превращает. Но всё равно нужен продолжительный курс инъекций. Один, два укола – может, и изменят физиологию животного... но чудовище, во всяком случае, не породят.

- Вы в этом уверены?

- Не больше, чем вы.

- И что же вы предпринимаете?