В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

Сегодня 17 августа. При такой погоде они смогли нас высадить, но забрать будет сложнее. Шел дождь, и было холодно. В половине одиннадцатого утра туман внезапно рассеялся, и ветер полностью стих. Капли конденсата, которые покрывали палатку изнутри, очень скоро исчезли. Я вышел наружу: голубое небо, солнце светит вовсю. Я никогда раньше не видел этот пейзаж во всём его великолепии. Вдалеке, на горизонте, я вижу волнистую линию каменистой части острова, где бы я хотел сейчас находиться. Я вытаскиваю всё из палатки просушиться: вертолет обязательно прилетит! Но 20 минутами позже на остров снова спускается серая пелена тумана. Ветер очень быстро меняет направление с восточного на южное, и моя палатка почти что взмывает в воздух.

Моя вечерняя программа начинается в 14:00, поскольку до этого времени я должен быть в любой момент готов к прибытию вертолета. После 14:00 они, вероятно, уже не прилетят. Двенадцать часов дня: сегодня у меня впереди еще 10 часов. Два часа из них я проведу за чтением – это дает пищу для ума. Потом я часок посплю и к трем попрошу всех собраться на обычную прогулку: на сегодня она запланирована длительностью четыре часа. Еще час уйдет на ужин. Остается два часа, во время которых мне ничего не остается, кроме как смотреть по сторонам.

13:45 Это худший момент, когда ты знаешь, что это больше никогда не повторится и окно закрывается. Еды и топлива у Дэвида и Сергея должно хватить до сегодняшнего дня. Они, вероятно, уже в Варнеке или прибудут туда сегодня, чтобы установить радиосвязь. Погода спокойная, нижняя граница облачности > 500 метров.

15:45 Последние два часа я провел, глядя на полностью очистившийся горизонт с растущим разочарованием. Уже два дня, как я слышу фантомный шум вертолета. Как ни странно, я совсем не мечтаю поскорее вернуться к своей обычной жизни в Чикаго, когда всё будет закончено.

17:15 Осталось еще как минимум два дня, повторяю я вслух, а может, и больше. Кому-то покажется, что всё это время можно просто проспать, но это не в человеческих силах. Я возвращаюсь к небольшому ручью, который огибает это болото с западной стороны. На одной из излучин виден участок слоистого песка от среднего до мелкого, чередующегося с илистой глиной. Толщина каждого слоя 2–5 сантиметров. С помощью имеющихся у меня коротких черных трубок из ПВХ я намерен взять пробы этих отложений для последующего фотолюминесцентного датирования – это специальность Стива. Я забиваю три из них в дно реки, затем закрываю их крышками и маркирую. Судя по всему, около 10 тысяч лет назад тут было озеро перед тающим ледником. Это всегда было озером.

Сбор метеоритов

Как сильно отличается этот полевой сезон от предыдущего, когда мы работали между ледниками и белыми медведями! Утром 27 августа 1998 года, когда наше судно доставило группу Джорджа к мысу Вилькицкого, Дэвид, Дмитрий и я высадились в заливе Иванова. Когда наш десантный катер мчался к берегу, я лежал на носу, чтобы он не задирался, и сразу же увидел на берегу квадратное здание, которое я хорошо знал по рассказам своих друзей. С 1995 года домик еще больше разрушился и покосился под влиянием сильного ветра – боры. Большая часть крыши и фасада была сорвана, а дверь, на которой были вырезаны имена этой шестерки, болталась на сверхпрочных петлях из моржовой кожи, потому что не была как следует закрыта. В суматохе отплытия Николай даже оставил рюкзак с образцами растений. Внутри здания сохранился приподнятый пол, на котором ребята спали бок о бок. Русские спальные мешки, белые в тонкую голубую полоску, валялись рядом с хижиной, разорванные белым медведем, истекающие своей ватной начинкой. Наши коллеги никогда не рассказывали о дикой красоте залива Иванова: галечной пустыне, отделенной от ледника темно-коричневыми, усыпанными обломками горами. Во всей долине не было никаких признаков жизни, даже травы или мха. Посреди этого пространства стояла построенная в 1995 году хижина – прямоугольное сооружение размером 2 × 4 × 5 метров. У нас ушло пять часов на то, чтобы отремонтировать это сооружение, заново приколотить доски и брезент и прибить поперечные балки вдоль боковин для устойчивости. Сзади мы подперли хижину стволом плавника, чтобы поддержать накренившуюся конструкцию, которая глубоко погрузилась в гравий. Когда я присел на корточки, прислонившись к нагретым солнцем доскам, Дима засмеялся и сказал: «Русский полярник хорошо переносит холод и может долго работать почти без еды. Но это не значит, что русские полярники любят холод и голод». Перед тем как уснуть сегодня, я долго лежал неподвижно, прислушиваясь к гулу проводов нашей 5-метровой антенны, к скрипу и потрескиванию движущихся частей.