В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

Погода тихая, и небо ясно. В 4 часа утра мы сошли на берег, чтобы получше рассмотреть состояние дома. Немного покопав, мы нашли кое-какие вещи: барабанные палочки, эфес от шпаги и копья. Было похоже, что, отправляясь в плавание, эти люди были готовы к военным действиям, но ничего похожего на человеческие останки найдено не было. На берегу мы нашли куски дерева, которые явно некогда были частью судна, и поэтому я полагаю, что здесь потерпел крушение некий корабль, экипаж построил себе дом из обломков, а в дальнейшем покинул место стоянки на лодках. Пять моряцких сундуков по-прежнему оставались в доме – возможно, их также использовали в качестве коек, насколько мы можем об этом судить. Мы соорудили пирамиду из камней и водрузили шест 20 футов высотой. В основание пирамиды мы поместили двойную жестяную банку, в которую вложили описание найденных вещей. После этого мы возвратились на борт и подняли парус [De Jonge 1872: 6–8; Koolemans Beynen 1876: xlvi – xlviii].

«Дом на берегу» был сколочен из еловых досок. Крыши не осталось, и одна из стен была частично разобрана. Внутри вдоль одной из стен располагались в ряд пять лежанок. Перед каждой из них стоял корабельный сундук, но они почти полностью прогнили, и забрать их было невозможно. Вокруг дома валялись обручи от нескольких больших бочек. Карлсен вернулся в Хаммерфест 4 ноября, и 12 ноября местная газета «Финнмаркспостен» сообщила об открытии Благохранимого дома. А еще через два дня арктические трофеи были проданы английскому туристу Эллису Листеру Кэю за 600 фунтов стерлингов. В коллекцию также вошел судовой журнал Карлсена Afskrift of Journal holden ombord I Shup Solid, из которого и взяты приведенные выше отрывки [De Jonge 1872]. Вскоре известие о том, что коллекция предметов была извлечена из Благохранимого дома, достигло Нидерландов, но только в марте 1872 года Министерство иностранных дел обратилось к мистеру Э. Л. Кэю, который не успел еще продать коллекцию в Британию или Нидерланды. Поскольку внутренность хижины была заполнена льдом, большая часть предметов сохранилась в превосходном состоянии. К своему ответу на письмо Августа Петерманна (от 2 марта 1872 года), запросившего дополнительные сведения, Эллин Карлсен приложил рисунок с изображением остатков дома. Предметы, найденные на месте зимовки, вернулись в Нидерланды в мае 1872 года, через девять месяцев после их открытия Карлсеном на Новой Земле, и были немедленно выставлены на всеобщее обозрение в полноразмерной реконструкции Благохранимого дома, сооруженной в Департаменте военно-морского флота в Гааге (см. дополнения в конце главы). Среди экспонатов были экспериментальные навигационные инструменты, один из старейших дошедших до наших дней компасов [Mörzer Bruyns 1998], одежда XVI века, предметы домашнего обихода, плотницкий инструмент, алебарды, карты, руководство по навигации, книги по истории Нидерландов и Китая, книга псалмов, флейта и 400 ренессансных гравюр из издательского дома Корнелиса Класа в Амстердаме.

Артефакты из Благохранимого дома, хранящиеся в Российском государственном музее Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге

Для многих поколений нидерландцев новоземельская коллекция стала памятником холоду, лишениям и силе духа. Через четыре года после Карлсена место зимовки посетил капитан Мартен Гундерсен, который, как и Карлсен, работал на компанию «Финкенхаген». По возвращении Гундерсена в Хаммерфест судовладелец Элиас Финкенхаген послал телеграмму правительству Нидерландов: