В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

Сегодня первый день, когда мы действительно копаем, а не занимаемся разметкой участка. Теперь уже все члены экспедиции следят за ходом работ, поскольку появились первые результаты. Температура воздуха 2 °C, небо затянуто тучами, слабый ветер и снег. Позавтракав, как обычно, склизкой овсяной кашей с угольками от костра, мы с Хансом пошли на раскоп. Участок вокруг дома разбит на метровые квадраты, которые мы будем исследовать один за другим. Остатки дома Ханс зарисовал в масштабе 1:50. Я буду использовать его рисунок, чтобы наносить на него значимые находки, такие как стекло, бронза, металлическая утварь, обувная кожа и большие куски материи. Керамику, кости, железные гвозди и другие стандартные находки мы будем складывать в большие пластиковые пакеты внутри каждого квадрата. Редкие находки также будут помечаться и наноситься на схему. Сегодня я отвечаю за регистрацию находок; мне также предстоит разъяснить русским методику, которой мы бы хотели придерживаться. Старкова всё устраивает, а Виктор в точности следует его указаниям. Как мне кажется, от них никаких возражений не последует.

У неспециалистов результаты наших раскопок, возможно, вызовут разочарование. Так называемый культурный слой – самый верхний слой грунта, в котором сосредоточены все находки, – не превышает 10 сантиметров в толщину. Но я ничего другого и не ожидал. Подъемный материал, которые мы собрали вокруг дома, в предыдущие дни был крупнее и понятнее – естественно, что для публики он представлял больший интерес. Теперь же лопаты были отложены в сторону, и археологи опустились на колени, пустив в ход маленькие совочки. В таком положении колени быстро деревенеют, отсыревают и мерзнут. Желающие согреться могут взять ведро, накидать туда снятой земли и отнести в отвал, устроенный в 50 метрах к северу от раскопа.

В первом же квадрате, с которого мы начали, Вадим сделал замечательную находку. С возгласом: «Циркуль Баренца! Циркуль Баренца!» – он показал нам неплохо сохранившийся сделанный из железа навигационный циркуль-измеритель. Хенри Хогевауд сразу же помчался за своей видеокамерой. Когда он вернулся, Старков должен был положить циркуль снова на землю и снова «найти» его перед объективом камеры. Но непосредственное чувство уже прошло, и, как Хенри ни старался, ему не удалось запечатлеть внезапный всплеск эмоций. По его просьбе Вадим еще несколько раз пытался воспроизвести этот эпизод, но всё, что ему удалось из себя выдавить, выглядело вяло и натужно.

Ханс и Дирк работали на западной стороне, за предполагаемыми границами дома. Они рассчитывали найти остатки песцовых капканов. Дерево, которое они находят в земле, забрать не получается. Возможно, они в конце концов что-нибудь придумают. После обеда (на этот раз у нас был суп из консервированной скумбрии) мы почти всем составом отправились на разведку к месту лагеря Кравченко. Он останавливался в Ледяной Гавани, в 15 минутах ходьбы от наших раскопок. Столы и прочие сооружения по-прежнему стоят на берегу. Можно поставить здесь палатку, и все скамейки и очаг окажутся на привычных местах. На столе стоит маленькая баночка с синими чернилами. Она простояла здесь 11 лет, но ее вполне можно использовать. Вокруг лагеря валяется много мусора, среди которого мы нашли несколько пострадавших от мороза батареек. Вернувшись, мы возобновили раскопки. Потом я заполнил формуляры сегодняшних находок, а вечером, с десяти до полуночи, мне по жребию выпало заступить в «медвежий патруль».