В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

Это подводит нас к любопытной конструкции стыковочной системы «Союз – Аполлон», разработанной для потрясающей стыковки на орбите в 1975 году, с которой стартовала эпоха международной разрядки. Кроме идеологических разногласий, двум сверхдержавам надо было преодолеть много технических трудностей, в том числе совместимость стыковочных модулей. Оказалось, что обе стороны ранее использовали несимметричную гендерную схему «штырь – конус». Но ни одна из сторон не хотела быть в принимающей, или «женской», роли. И русские, и американцы хотели, чтобы на их модуле был установлен «штырь». Надо было что-то придумать, поскольку без принимающего устройства стыковка невозможна. И тогда был разработан симметричный агрегат, по принципу работы схожий с рукопожатием. Как выяснилось, у новой андрогинной конструкции было много технических преимуществ. Модуль обеспечивал критически важный уровень избыточности системы, так как активные/пассивные роли могли динамически меняться; такой стыковочный механизм был универсальным, что рассматривалось как критически важный фактор в космических спасательных операциях. И более того: путь перехода между кораблями через центральный туннель становился доступен сразу, без снятия стыковочного оборудования, как это было в традиционной конструкции «штырь – конус».

Политика холодной войны создала параллельные миры, между которыми случаются неожиданные сближения и встречи. Оказалось, что американский фильм «Остров на вершине мира» (1974), забытый историей кинематографа, но памятный для меня, очень похож на советский фильм «Земля Санникова» (1973). Большинство моих русских собеседников не могли вспомнить содержания, но хорошо запомнили музыку и особенно главную песню. В основу сюжета положен фантастический роман Владимира Обручева, вышедший в 1926 году. Обручев описывает остров, лежащий далеко в Северном Ледовитом океане, но согретый теплом вулкана и населенный ископаемыми носорогами и мамонтами (и тут тоже всё кончается взрывом вулкана – я должен предупредить о спойлере). Обручев (1863–1956), который был ученым-геологом, первым выдвинувшим гипотезу происхождения лёсса (осадочная порода), по-видимому, черпал вдохновение в романе Артура Конана Дойля «Затерянный мир», вышедшем в 1912 году. Сам же Конан Дойль, по всей вероятности, вернулся памятью к событиям 1880 года, когда он служил врачом на китобойной шхуне «Хоуп» и встречался в море с Ли Смитом и экипажем «Эйры» накануне их отбытия в рекогносцировочную экспедицию на Землю Франца-Иосифа.[46]

Земля Санникова отнюдь не была лишь плодом воображения писателя-фантаста XX века. Она составляла реальную географическую гипотезу, вполне серьезно рассматривавшуюся на протяжении XIX века и уходившую своими корнями в средневековые представления об Арктическом континенте. Представления эти засвидетельствовал Герард Меркатор на карте мира 1569 года, изобразив четыре приполярных острова, разделенных реками, с магнитной горой на самом полюсе. Уже Виллем Баренц по результатам своих арктических плаваний решительно отказался от них: вместо Арктического континента на его на карте, посмертно опубликованной в 1598 году, изображен открытый океан с островом Шпицберген, населенный китами и морскими чудовищами. Однако и столетия спустя идея продолжала жить в форме мифа и в мечтах полярных исследователей.

В 1809 году Яков Санников, купец и промышленник из Якутска, принимавший участие в экспедиции Матвея Геденштрома, утверждал, что видел в океане землю к северу от Новосибирских островов. Нанесенная на карту Геденштромом, эта загадочная земля стала известна под именем Земли Санникова. Еще одну призрачную землю наблюдал Юлиус Пайер в апреле 1874 года с самого северного острова Земли Франца-Иосифа. Пайер окрестил ее Землей Петерманна, в честь известного издателя [Slupetzky 1995]. Казалось, мифический Арктический континент вновь обретал осязаемые черты – когда Фритьоф Нансен готовился к своей экспедиции на «Фраме», его предупреждали, что он потерпит крушение на его берегах [Nansen 1897, p. 23].

Поиски Земли Санникова стали центром полярных устремлений барона Эдуарда фон Толля. За Эдуардом Васильевичем фон Толлем (1858–1902) закрепилась репутация одного из самых знаменитых и романтичных российских полярных исследователей – не в последнюю очередь благодаря его благородному происхождению, а также той высшей жертве, что он принес на алтарь изучения Арктики. Это его портрет оставил в 1979 году на Северном полюсе Дмитрий Шпаро. В 1886 году, работая на Новосибирских островах в составе экспедиции Российской Императорской Академии наук под руководством Александра Бунге, фон Толль своими глазами наблюдал эту манящую и ускользающую землю. «В 1886 году… – писал он, – мне самому удалось видеть 13 августа от устья речки Могур (самой северной речки на северо-западном конце острова Котельный) под 76° N и около 139° E, по направлению N 14–18° E, ясные контуры четырех столовых гор с прилегающим к ним на востоке низким остроконечием».[47]