В лесу

Дэмьен, встревоженный и выведенный из равновесия, недоуменно наблюдал за нами.

– В смысле? – робко спросил он наконец.

– Как по-вашему, если Марка разозлить, он полезет на обидчика с кулаками?

– Думаю, да. Но точно не знаю.

– А вы сами? Били кого-нибудь?

– Ч-то?.. Нет!

– Надо было чесночный хлеб взять, – пробормотала Кэсси.

– Трое людей и чеснок в одном помещении – нет уж, уволь. Как думаете, Дэмьен, по какой причине вы могли бы ударить кого-нибудь?

Он открыл рот.

– Лично мне кажется, что вы на насилие не способны, но довести каждого можно. Если бы кто-нибудь оскорбил вашу мать, вы ударили бы его?

– Я…

– А ради денег? Или из самозащиты? Что могло бы вас заставить?

– Я не… – Дэмьен быстро заморгал, – не знаю. В смысле, я никогда… Но, как вы сказали, довести каждого можно. Я не знаю…

Я кивнул и сделал аккуратную пометку в блокноте.

– Может, вы другую пиццу будете? – спросила Кэсси, разглядывая наполовину пустую коробку. – Я лично ветчину с ананасом обожаю, но тут в соседней допросной пепперони с сосисками.

– Что? Э-э… Нет, спасибо. А кто?..

Мы жевали и ждали, когда он договорит.

– В другой допросной – там кто? Я вообще имею право спросить?

– Конечно, имеете, – кивнул я, – там Марк. Шона и доктора Ханта мы отправили по домам, а вот Марка еще не отпустили.

Мы наблюдали за Дэмьеном – по мере того как до него доходил смысл сказанного, он бледнел все сильнее.

– Почему? – едва слышно спросил он.

– А вот этого мы вам не скажем, – Кэсси потянулась за очередным куском, – простите.

Взгляд Дэмьена метнулся с ее руки на лицо, а после – на меня.

– Скажу лишь, – я махнул в его сторону корочкой от пиццы, – что дело это очень, очень серьезное. Знаете, Дэмьен, я за свою карьеру всякого повидал, но это… Нет в мире преступления хуже, чем убийство ребенка. Девочка потеряла жизнь, которую ей еще только предстояло прожить, весь поселок в ужасе, для ее друзей это травма навсегда, а родные раздавлены горем…

– В лепешку раздавлены, – невнятно промычала Кэсси.

Дэмьен сглотнул, посмотрел на “Севен ап” так, будто забыл, что это такое, и принялся теребить железную петельку банки.

– Кто бы это ни сотворил, – я покачал головой, – не знаю, каково ему дальше с таким будет жить.

– Кетчуп, – Кэсси дотронулась пальцем до уголка рта, – а то тебя и людям-то показывать стыдно.

* * *

Мы съели почти всю пиццу. Ел я через силу – мутило от одного запаха, жирного, навязчивого, – зато Демьена наша трапеза привела в настоящее смятение. В конце концов он, тоже взяв кусок, стал сковыривать ананас и медленно жевать его, попеременно глядя то на Кэсси, то на меня, точно смотрел с близкого расстояния теннисный матч. Я проникся сочувствием к Сэму, уж Марка едва ли выведешь из себя, показав ему пиццу пепперони.

В кармане зажужжал мобильник. Я взглянул на экран. Софи. Я вышел в коридор.

– Детектив Райан покидает помещение для допроса, – сказала у меня за спиной Кэсси.

– Привет, Софи, – произнес я в трубку.

– Привет. Последние новости. Признаков того, что замок взломали, нет. И совок – орудие сексуального насилия. Его, по всей видимости, вымыли, но в трещинах на рукоятке остались частицы крови. На одном из брезентовых полотнищ тоже много пятен крови. Перчатки и пакеты мы пока проверяем – там нам до старости хватит. Под брезентом мы нашли фонарик. На нем полно отпечатков пальцев, но они маленькие, да и на самом фонарике логотип “Хелло, Китти”, поэтому я почти уверена, что фонарик принадлежал жертве и отпечатки тоже ее. Вы там как?

– Хэнли и Доннелли все еще обрабатываем. Кэллагана и Ханта исключили.

– И это ты мне говоришь? Роб, ну честное слово. Вот спасибо-то. Мы же осмотрели машину Ханта. Ничего – вообще. И в гребаной машине Хэнли тоже нет никакой крови. Волос полно, и волокон, и прочего дерьмища. Там сто лет не прибирались, так что если бы он действительно перевозил тело, хоть какие-то следы точно остались. Этот ваш Хэнли вообще, похоже, ни разу машину не мыл. Если ему вдруг станет нечего раскапывать, пускай у себя в машине раскопки начнет.

* * *

Я вернулся в допросную, посмотрел в камеру и сказал:

– Детектив Райан входит в помещение для допроса. – И принялся убирать объедки. – Это криминалисты звонили, подтвердили, что все именно так, как мы и предполагали. Дэмьен, вы поели? Больше не будете? – И, не дожидаясь ответа, я кинул лишившийся ананасов кусок пиццы обратно в коробку.

– Все как мы любим. – Кэсси взяла салфетку и быстро протерла стол. – Дэмьен, пока мы не продолжили, вам еще нужно что-нибудь?

Дэмьен ошалело уставился на нас, соображая, затем помотал головой.

– Отлично. – Я бросил коробку из-под пиццы в угол и выдвинул стул. – Тогда начнем с наших сегодняшних находок. Как по-вашему, почему мы привезли вас четверых сюда?

– Это из-за той девочки, – тихо проговорил он. – Из-за Кэти Девлин.

– Именно. Но почему мы именно вас выбрали? А не остальных?

– Вы… – Дэмьен показал банкой “Севен ап” на Кэсси, банку он сжимал обеими руками, словно боялся, что я и ее заберу, – вы про ключи спрашивали. У кого есть ключи от сараев.

– Отлично! – Кэсси одобрительно кивнула. – Правильно догадался.