В лесу

Исключить Шона было несложно. Он снимал квартиру в Рэтмайнз вместе с тремя другими парнями, и ночь убийства Кэти все его соседи прекрасно запомнили: один из парней праздновал день рожденья, и они устроили вечеринку, на которой Шон до четырех утра выполнял функции диджея, после чего наблевал в туфли чьей-то девушки и завалился спать на диван. Не менее тридцати свидетелей подтверждали его местонахождение, а заодно и описали музыкальные пристрастия.

С остальными тремя дело обстояло не так радужно. Алиби Ханта подтверждала его жена, алиби Марка – Мэл, Дэмьен жил в Рэтфарнэме с овдовевшей матерью, которая рано легла спать, но утверждала, что сын никуда не отлучался, иначе она наверняка проснулась бы. Детективы ненавидят такие алиби, ненадежные и при этом неопровержимые, которые все расследование вдребезги разбивают. Я помню с дюжину случаев, когда мы точно знали, кто, как, где и когда совершил преступление, но были совершенно бессильны, потому что мамочка подозреваемого клялась, что он весь вечер провел на диване перед телевизором.

– Ну ладно, – сказал О’Келли, когда мы допросили Шона и отправили его домой.

Он, кстати, простил мне предательство и пожал на прощанье руку. А еще осведомился, нельзя ли ему продать историю журналистам. Тут уж я заверил его, что в этом случае я лично буду наведываться к нему домой и обшаривать квартиру в поисках наркоты – и так каждый день, пока ему тридцатник не стукнет.

– Минус один, осталось трое. Делайте ваши ставки, господа. Кто у вас любимчик? – О’Келли пребывал в отличном расположении духа, он знал, что в одной из допросных сидит подозреваемый, пусть даже пока и непонятно, в какой именно.

– Дэмьен, – ответила Кэсси, – психологический портрет соответствует.

– Марк признался, что находился на месте преступления, – сказал я, – и у него единственного есть что-то вроде мотива.

– Это мы так считаем, – возразила Кэсси.

Я понимал, о чем она, или думал, будто понимаю, но версию с наемным убийцей обсуждать не желал, уж точно не в присутствии О’Келли и Сэма.

– К тому же, – добавила она, – в роли убийцы я его себе не представляю.

– Я в курсе. А я представляю.

Кэсси закатила глаза, и у меня даже слегка от сердца отлегло – я боялся, что она на мои слова вообще внимания не обратит.

– О’Нил? – спросил О’Келли.

– Дэмьен, – ответил Сэм. – Я им всем по чашке чая налил, и он единственный взял ее левой рукой.

Мы с Кэсси сперва ошарашенно замерли, а после расхохотались. Мы не сразу вспомнили эту шутку – по крайней мере, я про эту фишку с левой рукой напрочь забыл, – но нервы были на пределе, поэтому мы хохотали и не могли остановиться. Сэм довольно улыбнулся.

– Не знаю, чего в этом смешного, – сердито пробурчал О’Келли, но он и сам с трудом сдерживал улыбку. – Вам бы у Сэма наблюдательности поучиться, а то носитесь со своим психологическим портретом…

От смеха лицо у меня побагровело, на глазах выступили слезы. Чтобы положить этому конец, я прикусил губу.

– О господи… – Кэсси вдохнула поглубже. – Сэм, что бы мы без тебя делали?

– Ладно, повеселились, и будет, – сказал О’Келли. – Вы двое, займитесь Дэмьеном Доннелли. О’Нил, возьми с собой Суини и еще раз допросите Хэнли, а я попрошу кого-нибудь поговорить с Хантом и теми, кто им алиби обеспечил. И учтите, нам нужно признание. Не облажайтесь. Ну, вперед, в темпе вальса. – С ужасным скрежетом он отодвинул стул, встал и вышел.

– В темпе вальса? – Кэсси снова захихикала.

– Отлично, ребята, – сказал Сэм и по очереди пожал нам с Кэсси руки. Рукопожатие у него было крепким, а рука теплой. – Удачи.

– Если это Эндрюз кого-то из них нанял, – сказал я, когда Сэм пошел искать Суини и мы с Кэсси остались в кабинете одни, – то заварушка получится знатная.

Кэсси неуверенно вскинула брови и допила кофе – день обещал быть долгим, и мы подзаряжались кофеином.

– Как допрос построим? – спросил я.

– Ты за главного. В женщинах он ищет поддержку, поэтому я время от времени буду гладить его по голове. А мужчин Дэмьен побаивается, так что особенно не дави. Если нажать слишком сильно, он отморозится и закроется. Не торопись и постарайся пробудить в нем чувство вины. Думаю, он с самого начала сомневался, и уверена, что чувствует он себя ужасно. Если сыграть на его совести, то рано или поздно он сломается.

– Тогда вперед. – Мы картинно одернули одежду, пригладили волосы и плечом к плечу зашагали по коридору к допросной.