В лесу

– Всего… всего за несколько дней до того, как все произошло. Я сказал Розалинд, что ей нужно… нужно алиби. Понимаете, да? Мы же знали, что вы будете родных допрашивать, Розалинд где-то читала, что главные подозреваемые – это всегда родные. Поэтому однажды ночью – по-моему, пятница была – мы встретились, и Розалинд тогда сказала, что все устроила: в следующий понедельник они с Джессикой пойдут с ночевкой к тете и там до двух ночи проболтают с двоюродными сестрами, поэтому лучше времени не придумаешь. Мне лишь надо закончить все до двух часов. В полиции точно определят… определят… – Голос у него задрожал.

– И что вы сказали? – спросила Кэсси.

– Я… Не знаю, запаниковал, наверное. Понимаете, до того момента все выглядело ненастоящим. Я, наверное, и не думал, что мы и правда такое сделаем. Вроде как мы же просто разговаривали. Вы ведь знаете Шона Кэллагана – ну, Шона с раскопок? Он раньше в рок-группе играл, а потом они развалились, и вот он все время только о них и твердит: “Когда мы группу соберем, когда мы прославимся…” По-моему, он знает, что они навсегда распались, но ему все равно просто приятно поговорить об этом.

– Да, такое каждому из нас знакомо, – улыбнулась Кэсси.

Дэмьен кивнул:

– Вот и с нами так было. Но потом Розалинд сказала: “В следующий понедельник”, и я вдруг почувствовал… Мне показалось, что мы с ума сошли. Я предложил Розалинд обратиться в полицию или еще куда-нибудь. Но она вышла из себя. Все повторяла: “Я тебе верила, я так тебе верила…”

– Верила, – повторила Кэсси, – но недостаточно, чтобы с вами любовью заниматься?

– Нет, – тихо возразил Дэмьен, помолчав, – то есть достаточно. После того как мы решили… ну, про Кэти… Розалинд очень изменилась – теперь она знала, на что я ради нее готов. Мы… Она думала, что у нее не получится, но… захотела попытаться. Я тогда уже работал на раскопках, поэтому мог себе позволить оплатить хороший отель. В первый раз у нее… у нее не получилось. Но на следующей неделе мы снова попробовали, и тогда… – Дэмьен прикусил губу, стараясь вновь не расплакаться.

– И после такого, – добавила Кэсси, – вы уже не могли передумать.

– В том-то и дело. Ночью, когда я предложил пойти в полицию, Розалинд – она сказала, что я все это говорил, чтобы… чтобы затащить ее в постель. Она такая ранимая, с ней так жестоко обходились, и она подумала бы, будто я тоже ее использую. Вы только представьте, что с ней стало бы.

Снова повисло молчание. Дэмьен с силой потер глаза и собрался с духом.

– Значит, вы все-таки решились, – ровно проговорила Кэсси, и он кивнул – неловко, по-детски. – Как вы уговорили Кэти прийти на раскопки?

– Розалинд рассказала ей, что у нее есть друг-археолог, который нашел… – он едва заметно скривился, – медальон. Древний медальон, а внутри танцовщица нарисована. Розалинд сказала Кэти, что этот медальон старый и вроде как волшебный, поэтому она отдала все свои деньги и выкупила у него – ну, у меня то есть, – чтобы подарить его Кэти. И в балетном училище этот медальон будет приносить ей удачу. Только Кэти должна сама его забрать, потому что этот друг якобы так восхищается тем, как она танцует, что хочет получить ее автограф. И идти туда надо ночью, ведь продавать находки ему нельзя, так что это большой секрет.

Я подумал про Кэсси, как она, доверчивый ребенок, заходит в каморку того уборщика. “Фонарики надо?” Она сказала, что дети мыслят иначе. Кэти пошла на риск по той же самой причине, что и Кэсси, – боялась упустить волшебство.

– Видите, как оно все? Видите сами? – с мольбой спросил Дэмьен. – Она не сомневалась, что вокруг все в очередь выстраиваются за ее автографами.

– Вообще-то, – заметил Сэм, – у нее имелись все основания так считать. После того как для Кэти собрали деньги, к ней многие подходили за автографом.

Дэмьен моргнул.

– Что произошло, когда она пришла в сарай для находок? – вернулась к допросу Кэсси.

Он устало пожал плечами:

– Я же вам рассказывал. Я сказал ей, что медальон в коробке на полке у нее за спиной, и когда она обернулась, я… я взял камень и… Это была самозащита, как вы и сказали, то есть я защищал Розалинд, не знаю, как это называется…

– А совок? – хмуро перебил его Сэм. – Это тоже самозащита?

Дэмьен смахивал на зайца, ослепленного светом фар.

– Это… да. То есть я просто не мог… понимаете, – он сглотнул, – не мог с ней так. Она была… Мне до сих пор все это снится. Этого сделать я не мог. А потом я увидел совок и подумал…

– Предполагалось, что вы ее изнасилуете? – мягко спросила Кэсси и, когда лицо Дэмьена в ужасе исказилось, добавила: – Все в порядке. Мы вас прекрасно понимаем. Розалинд вы не навредите.

Дэмьен смотрел неуверенно, однако Кэсси глядела ему прямо в глаза.

– Да, наверное, – выдавил он, помедлив. Лицо снова покрылось зеленоватой бледностью. – Розалинд сказала, она просто расстроенная была, но она сказала, мол, несправедливо, если Кэти так и не узнает, что им с Джессикой приходилось выносить, поэтому в конце концов я сказал, что я… Простите, мне что-то нехорошо… – Дэмьена то ли затошнило, то ли у него запершило в горле.