В лесу

– Значит, вы тоже решили провести ритуальное служение, – тихо проговорила Кэсси. Прямо на лету схватывает. Она расслабленно откинулась на спинку стула, но не сводила внимательного взгляда с Марка.

Марк неловко дернул головой:

– Что-то вроде, да.

– Вы вылили там вино, – продолжала Кэсси. – Ритуальное возливание?

– Вроде того.

– Давайте-ка уточним, – вмешался я, – вы ночуете в нескольких ярдах от того места, где убили маленькую девочку, говорите, будто вами руководили религиозные побуждения, и считаете, что мы должны вам поверить.

Марк неожиданно завелся, со стремительной яростью подался вперед и выставил указательный палец. Я невольно отпрянул.

– Слушайте, детектив! Ни в какую церковь я не верю, ясно вам? Вообще ни в какую. Религия нужна, чтобы люди знали свое место и несли деньги в общую кубышку. Как только мне исполнилось восемнадцать, я вычеркнул свое имя из списка прихожан. И в государство я тоже не верю. Что оно, что церковь – одна зараза. Слова разные, а цель та же: прижимать к ногтю бедняков и кормить богатых. Если я во что и верю, так это в раскопки! – Глаза его превратились в блестящие щелочки. Такими глазами смотрят в прицел, сидя за обреченными на разгром баррикадами. – Ни в одной церкви мира не найдется столько святынь, сколько на этих раскопках. А они собираются пустить там шоссе! Это же святотатство! Если бы Вестминстерское аббатство решили снести и построить на его месте парковку, а народ стал бы проводить в знак протеста богослужения – вы осудили бы их? Тогда какого хрена вы запрещаете мне делать то же самое?

Он не сводил с меня глаз, пока я не моргнул. Только тогда Марк откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

– Будем считать, что вы отказываетесь признавать свою связь с убийством, – спокойно проговорил я, когда решил, что голос меня не выдаст. По непонятной причине весь этот напыщенный вздор растревожил меня сильнее, чем я готов был признать.

Марк закатил глаза.

– Марк, – заговорила Кэсси, – я прекрасно вас понимаю. По отношению к своей работе я испытываю ровно то же самое.

Он долго буравил ее взглядом, но в конце концов кивнул.

– Но поймите и детектива Райана. То, о чем вы говорите, многим абсолютно чуждо. И они сочтут ваши действия крайне подозрительными. Нам необходимо исключить вас из числа подозреваемых.

– Если надо, давайте пройду тест на детекторе лжи. Но во вторник вечером меня там вообще не было. Я ночевал в лесу в понедельник. Тогда при чем я тут вообще?

У меня опять появилось это щемящее чувство. Марк будто бы уверен, что Кэти убили поздно вечером во вторник и тело сразу же притащили на раскопки. Если он и притворяется, то так искусно, что даже я не вижу притворства.

– Ладно, – сказала Кэсси, – похоже на правду. У вас есть доказательства, где вы находились во вторник с того момента, как покинули раскопки, и до возвращения на работу в среду утром?

Марк цыкнул зубом и принялся ковырять мозоль. Да он же смущен, понял вдруг я. От смущения он даже словно помолодел.

– Да, вообще-то есть. Я вернулся домой, принял душ, поужинал вместе со всеми остальными, мы сыграли в карты и выпили во дворе пива. Можете спросить ребят.

– А потом? – спросил я. – Во сколько вы легли?

– Почти все разошлись примерно в час.

– Кто-нибудь может подтвердить ваше местонахождение после этого? У вас есть сосед по комнате?

– Не-а. У меня отдельная комната, потому что я заместитель директора. Я немного посидел во дворе. Мы с Мэл болтали. Я пробыл с ней до завтрака. – Он старательно изображал равнодушие, но вся его высокомерная уверенность испарилась.

Теперь он выглядел смущенным подростком лет пятнадцати. Меня разбирал смех. Взглянуть на Кэсси я не решался.

– То есть всю ночь? – злорадно переспросил я.

– Ага.

– Во дворе? Небось сильно продрогли?

– Мы вернулись в дом часа в три. И дальше сидели у меня в комнате. До восьми. В восемь у нас подъем.

– Так-так-так, – умилился я. – Такое трогательное алиби нечасто встретишь.

Марк смерил меня ненавидящим взглядом.

– В понедельник ночью, – сказала Кэсси, – пока вы находились в лесу, вы не видели и не слышали ничего странного?

– Нет. Но там темно, так темно, как бывает в деревне, а не в городе. Никаких фонарей и прочего. В десяти футах я уже никого и не разглядел бы. И не услышал бы, потому что там полно всяких посторонних звуков.

Темнота и звуки леса – по спине у меня снова побежали мурашки.

– Необязательно в лесу, – сказала Кэсси, – на раскопках или, возможно, на дороге. Вы там никого не видели, ну, скажем, после половины седьмого?

– Погодите-ка, – словно нехотя ответил Марк, – на раскопках. Там кто-то ходил.

Ни я, ни Кэсси и глазом не моргнули, но сквозь нас точно электрический разряд прошел.

Мы почти махнули на Марка рукой, проверили его алиби, поставили напротив его имени знак вопроса и уже собирались отправить его обратно к мотыге – по крайней мере, на некоторое время. В первые дни расследования работы столько, что занимаешься только самым важным. Однако сейчас он полностью завладел нашим вниманием.

– Можете описать их? – спросил я.

Он неприязненно взглянул на меня.