В лесу, на море, в небесах. Подлинная история избушки на курьих ножках

– Ну, надо же! На свою нарвалась, – сквозь смех сказала девушка, и тут уж Аленка пригляделась к ней повнимательней. Смотрит, а это не девушка вовсе, – сидит перед ней огненно-рыжая лиса о пяти хвостах. И серебряная пилюля, что за щекой находится, услужливо подсказывает: кицунэ, оборотень.

Не могла Аленка мимо пройти, зазвала эту кицунэ к себе на ладью. Там красавица живо налепила из вчерашнего риса какие-то колобки, приготовила суп из водорослей с яйцом и ловко разделала сырую рыбу. Поставила на стол угощенье – нельзя ж отказываться, приходится есть. Аленка поблагодарила, но потом сказала почти сурово:

– У нас не принято, чтобы гости хозяев потчевали.

– Так это я по привычке, – смеется девушка. – Если какой прохожий повеса меня пожалеет, в дом свой приведет, так перво-наперво его вкусно угостить надо, потом приласкать, а там уж он растает и совсем будет мой.

– Зачем же тебе это надо?

– А жить на что? Мы, кицунэ, больше тысячи лет живем, и редкая из нас, как ты, может в мужчину превратится. А женщина в нашем мире не может жить без мужа, сына или отца.

– Я бы своим трудом жила, -негодует Аленка.

– Так и я своим трудом живу, – опять смеется красавица, – Знаешь, как трудно угодить нынче молодым повесам? Все они мамками да няньками избалованы. В старину, говорят, много лучше было.

– Ну, – заметила Аленка, – так всегда говорят.

Кицунэ оглядела каюту и заметила стоящее в углу на рогожке денежное дерево.

– Ах! – сказала она. – Своим трудом, значит? Легко тебе так говорить, когда у тебя серебро, точно сливы, на ветках растет.

Пожалела Аленка лисицу: натрясла ей в платочек с дерева горсти две монет. С тем и распрощались.

– Эх ты, раззява, – корила ладья Аленку, – пожалела оборотня, который тем и живет, что из честных людей деньги выманивает.

– Жаль ее, – ответила Аленка, – тяжело по чужим людям весь век мыкаться, к чужим порядкам приспосабливаться. А, может, у нее еще и детушки есть?

Детушки у кицунэ и правда были. И все до одного – лисы-оборотни. Очень они обрадовались серебру и тут же стали строить планы, как из простодушной иноземки побольше добра вытрясти. Заявились назавтра всем семейством в порт – а ладьи и след простыл. Улетела она обратно на родину.

В гостях

Летят, стало быть, домой ладья и Аленка. Хорошо летят, споро – ладья теперь может идти со скоростью в 250-300 узлов. Только ветер свистит в ушах!

Кстати, если вы хотите узнать, какая движущая сила у летучей ладьи и вообще про ее устройство, я вам отвечу только одно: волшебное у нее устройство. И больше мне вопросов по этому поводу не задавайте.

Подлетают к Уралу. И тут Аленке приспичило: заглянем в гости к Кощею, да заглянем. Ладья удивилась:

– А он разве тут обитает? Он же в тридесятом царстве правит.

– Видишь ли, – объясняет Алена, – живет Кощей, все больше, конечно, в сказочной реальности, в своем, так сказать, измерении. Но есть места, в которых измерения соприкасаются. Там возникают проходы. Иные совсем маленькие: колодец там, или шкаф, или дупло в дереве, или даже расшатанная доска в заборе. А иные – такие большие, что туда целая деревня провалиться может. Вот читала я в Питере повести Гоголя, так, сдается мне, у него на родине близ Сорочинец как раз такое место есть. И тут, на Урале, тоже есть такая дыра, не слишком большая, но ладья пройдет. И ходу-то до нее всего с полчаса.

В общем, уговорила ладью.

А Кощей в это время был занят наиважнейшим делом. Надо сказать, у бессмертного старика водилось два предпочтительных занятия: любил он покорять сердца чернооких дев (ну, нравились ему брюнетки, имеет право) и любил сутяжничать с соседями. И вот сейчас как раз он сочинял обвинительную речь по своему иску к князю Гвидону по поводу незаконного введения пошлины на транзитный табак и пряности. Он писал весело, размашисто, и дело быстро шло к концу.

А тут – Аленка, как снег на голову. Нет, признать-то он ее признал, все-таки волшебник, каких мало. За стол усадил, потчует разносолами всякими, в особенности, мятными пряниками – помнит ее вкусы. И про между прочим спрашивает:

– А что, Алена Батьковна, вижу я, что Вы опять молодой стали. Не подкинете ли и мне, старику зелье какое для омоложения.

– Не нашла я такого зелья, – признается Аленка.

– Что ж, – вроде и не унывает Кощей, – девушки меня и так любят. Я обаятельный, – и улыбнулся такой улыбкой, что у Аленки дух свело. "Пора мне убираться отсюда подобру-поздорову, а то не ровен час, – решила колдунья, – ишь чего удумал, черт мосластый", – и удрала поскорее.

Кощей же не спеша допил чай, вернулся в кабинет и продолжил писать:

"Следует также подчеркнуть, что введение новой пошлины не было обусловлено насущной финансовой необходимостью. Всем известно, что князь Гвидон располагает волшебной белкой, которая из простого ореха делает золотой, да еще и с первосортным изумрудом вместо ядра. Монетами из той скорлупы он уже наводнил весь свет.