В литературной разведке

Во второй половине июня 1900 года В. Короленко прибыл в Уральск. Он поселился на даче своих знакомых Каменских в семи верстах от города, в Старо-Шапошниковском саду на реке Деркул. Отсюда писатель ездил на велосипеде в Уральск, работал там в войсковом архиве. Отсюда же совершал поездки по окрестным станицам. Эти поездки и встречи с людьми, непосредственные впечатления от степной природы, казачьего быта, сохранившейся старины, особенно долгие задушевные разговоры со стариками, помогли писателю живее и ярче представить картины задуманного произведения.

Получив доступ в Уральский войсковой архив, Короленко провел здесь огромную подготовительную работу. Он тщательно и глубоко изучал подлинные документы, относящиеся к пугачевскому времени. Это были редчайшие бумаги, тогда еще неизвестные исследователям, дающие довольно полную картину событий тех лет. Некоторые детали и факты прямо просились на бумагу.

Писателю уже виделась канва будущего исторического произведения, как он сам писал в письмах, своего рода «рамка, на которой придется вышить свой узор». Владимир Галактионович задолго до поездки на Урал начал изучать и собирать материалы о Пугачеве. Он писал:

«В историческом отношении теперь не навру, колорит времени и места передам правдиво, а в некоторых подробностях, быть может, будет кое-что новое и даже для историков»{25}.

Автограф В. Короленко.

Что же хотел показать Короленко в новой повести, что захватило воображение писателя, какими хотелось нарисовать ее героев?

«Картина человеческой неправды и подлости, с одной стороны, неясные инстинкты дикой воли, картина разгула и разнузданности этой дикой воли, с другой стороны, и среди этих темных разбушевавшихся сил — мечта о какой-то будущей правде, как звезда среди тучи, — вот как мне рисуется основная нота моей повести»{26}

.

В другом письме Владимир Галактионович рассказывал, каким предстает его воображению сам «Набеглый царь»…

«В то время как «печатный» исторический Пугачев до сих пор остается человеком «без лица» — Пугачев легенды лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, надежный, наделенный и недостатками человека и полумифическим величием «царя». Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы. Нечего и говорить, что до сих пор его считают настоящим царем»{27}.

Кто же были те люди, с которыми Владимир Галактионович встречался в Уральске и казачьих станицах, которые рассказали ему много преданий старины, в том числе, взволновавшую до глубины души «Пугачевскую легенду на Урале»?

Одних писатель лишь называет в очерках и дневниках, о других рассказывает более подробно. Это уральский старожил, писатель Вячеслав Петрович Бородин, 89-летний казак Ананий Иванович Хохлачев, сохранивший в памяти множество преданий, Григорий Терентьевич Хохлов — автор брошюры «Путешествие уральских казаков в Беловодское царство», Иван Яковлевич Солдатов, бывший атаман, человек начитанный, хороший знаток старины, Иван Семенович Алексеев — архивариус войскового архива, рассказавший о самородке, казачьем поэте Голованове, написавшем поэму «Герой-разбойник» — об известном пугачевце Чике (Зарубине) и многие другие.

Первоначально свои впечатления, вынесенные от встреч и разговоров с этими людьми, Короленко спешно заносил в записные книжки. Позднее его наблюдения оформились в очерки «У казаков», опубликованные в журнале «Русское богатство» в конце 1901 года{28}. Если судить по записным книжкам и этим очеркам, дни жизни в Уральске были заполнены интенсивным трудом, интересными встречами, фотографированием памятных мест, их зарисовкой, установлением связей с людьми.

Семья Короленко сдружилась здесь с Алевтиной Яковлевной Каменской и ее братьями Владимиром Яковлевичем и Павлом Яковлевичем Шелудяковыми — казачьими офицерами, спутниками писателя по Уральску. Особенно близко Короленко сошлись с семьей учителя войсковой сельскохозяйственной фермы Макара Егоровича Верушкина, сопровождавшего Владимира Галактионовича во всех поездках по дальним станицам.