В Ливане на войне

Сей парадокс давно замечен:В Ливане мы не иностранцы.Ливан выходит к нам навстречуТак, словно мы — его ливанцы.Дивишься этому, как чуду:Не сон ли тут, не миф, не сцена?Но так повсюду, так повсюду,И — привыкаешь постепенно.Ливан с улыбкою весёлойНам руки жмет, зовет под крышиИ угощает пепси-колой,А норовит ещё — гашишем.Солдату нашему, как брату, —

Гостеприимство в высшем стиле,А суку Áлуша по блатуЛиванкой даже угостили.А вот с приветствием речистым/Без всяких кукишей в кармане/Нас навещают фалангисты[2],Которым в будущем ЛиванеЦвести и здравствовать. РадушноБлагодарят за благородство,Дают смотреть свое оружье…Израильского производства:Мол, террористам, гадам этим,Мы, как и вы, ломаем кости.И адреса берут: приедем

Мы, дескать, к вам в Израиль в гости.И задают вопросов много:Как, мол, в Израиле житуха,И говорят, что верят в Бога,И впрямь, похоже, люди духа…Но вскоре нам уже обыденСей пир, как яблоки и вишни.Приходит мысль: «А любопытенВот этот юркий не излишне?»Он чем-то словно озабочен.Всё норовит узнать, к примеру,Что за шмиру[3] мы ставим ночью,И льстит нам явно уж не в меру.

Его лихое поведеньеНам странным кажется, пожалуй,И зарождается сомненье:«А не шпион ли этот малый?»Полны мы самых человечьихПорывов — прочь, зубовный скрежет,Но, если он и впрямь разведчик,Нас этой ночью перережут.И надо нам решить скорее,Как быть с угрозой этой кары…Пятнадцать ровно нас, евреев —Врач, шофера и санитары.И вот, не ведая сомнений,Мы в спор бросаемся в азарте,

И сразу есть пятнадцать мнений,И сразу есть пятнадцать партий:— Чем зря ему в обиду фразуСкажу, я сам погибну лучше!— Под стражу взять его! И сразу!И застрелить на всякий случай!..Наш спор отчаянно-неистов,Но опыт трех тысячелетийВ нас усмиряет экстремистовИ выбирает нечто третье:«Шмиру усилим! — вот решенье:Мы — не они, мы — человеки…»Мы — обнажённые мишени,Неистребимые вовеки!

Третья открытка