В Ливане на войне

Чтобы Господь одобрил нашу цель,Что б мы в пути целёхоньки остались,Рав Ривкин, раввинатский офицер,Вершит молитву, завернувшись в талес[6].В чем роль его? Зачем сюда он зван?Следить, чтоб кoшер был всегда на кухне,Чтоб обеспечить в «Шахарит»[7] миньян[8]И чтобы души наши не протухли.Он к вере, к покаянию зоветНас, грешников, и, видимо, недаром

В одной палатке с доктором живет,Причисленный по роли к санитарам.Он страстно жаждет мир предостеречьВ его пути, безмозглом и безбожном,Когда вершит пророческую речьО двух Шаломах — подлинном и ложном.Видна и вправду Божья благодатьВ его сужденьях о любом предмете,Особенно мастак порассуждатьО двух Мессиях — сам, наверно, третий.В нем нет вопроса — быть или не быть?— Быть! И — навек: доказано веками…

Но Арафата надобно добить —Иначе будем просто дураками!

Доктор Гендлер

Наш добрый доктор ласков, прям и прост,Всем доверяет и не смотрит косо.Всю жизнь он лечит ухо, горло, нос,В чужую жизнь совать не любит носа.Он друг людей с утра и до утра.В больном арабе тоже видит брата.Но, сняв очки, сказал он нам вчера:— Пора!

А мы спросили:— Что пора?— Пора его прикончить, Арафата!

Кацин Бриют Нофши[9]

Не всюду есть наличие души,Где явно есть наличье полнокровья.Знакомьтесь: наш каци΄н брию΄т нофши΄ —Начальник по душевному здоровью.Таков пока пути его итог.А был сей путь значителен и долог:Он был медбрат, политик, педагог —Теперь он социолог и психолог.

Он полон знаний, опыта, идейИ никому ни нá фиг здесь не нужен,Поскольку понимает нас, людей,Как мой ботинок или даже хуже.Мы все, конечно, для него больныДушой, но, веря в нашу излечимость,Взирает он на нас со стороны,Подчеркивая личную значимость.Интеллигент! Гигант, едрёна мать!— Послушайте, нельзя же так, ребята,Рубить с плеча. Должны мы пониматьПозицию Ясира Арафата!

Вадим Рувиныч