В начале было воспитание

Однако жизни одного поколения вряд ли хватит для освобождения от насаждаемых веками комплексов. Одна только мысль о том, что наши новорожденные дети могут сообщить нам о законах жизни гораздо больше, чем наши родители, представляется многим смешной и нелепой. К этой идее с недоверием относятся не только представители старшего поколения, но и молодые люди, которые под воздействием определенного рода книг по психологии и слишком хорошо усвоенных принципов «черной педагогики» потеряли уверенность в себе. Так, например, один отец, будучи неглупым и очень отзывчивым человеком, спросил меня, не приведет ли желание научиться чему-либо у ребенка к скрытому манипулированию им. Поскольку вопрос был задан человеком 1942 г.р., сумевшим преодолеть табу, присущие жизни целого поколения, я поняла, что в своих публикациях нам — психологам и психотерапевтам — надлежит быть крайне осторожными, чтобы не спровоцировать у наших читателей неуверенность.

Может ли искреннее желание научиться чему-либо у своего ребенка обернуться насилием над его психикой? Без готовности воспринять эмоциональные импульсы другого человека невозможно установить с ним настоящий контакт. Эмоциональные переживания ребенка необходимы нам для создания атмосферы взаимопонимания и любви. С другой стороны, ребенку нужен своеобразный «оперативный простор» для адекватного эмоционального реагирования на происходящее с ним. Таким образом, отношения между ребенком и взрослым развиваются в форме диалога и по законам диалектики. Способность извлекать для себя уроки во время общения с собственным ребенком формируется лишь в том случае, если взрослый готов сочувственно воспринять его эмоции и с пониманием отнестись к ним. В конечном итоге он становится еще более способным к вчувствованию. И здесь нет никакого несоответствия между целью и средствами. Итак, нам необходима эмпатия, чтобы научиться чему-то от ребенка, но при этом уроки опять же развивают нашу способность к эмпатии. Педагоги же, напротив, стремятся овладеть душой ребенка, изменить ее и вообще превратить ребенка в свое «второе Я» ради достижения каких-то мифических «священных» целей. Тем самым они не позволяют ему свободно выражать свои чувства и одновременно упускают свой собственный шанс чему-то научиться. Поэтому применительно к такому подходу мы, конечно, вправе говорить о (часто бессознательном) манипулировании. Впрочем, оно присуще не только воспитательному процессу, оно вообще свойственно отношениям между людьми, с детства воспринявшими многие установки педагогов и теперь расплачивающимися за это.

Произведения авторов, которые придерживаются исключительно антипедагогических позиций (Э. фон Браунмюль и др.), могут стать серьезным подспорьем для молодых родителей, если только воспринимать их не как «пособие по формированию качеств, необходимых родителям», а как источник полезной информации, позволяющий по-новому взглянуть на свои отношения с детьми и избавиться от предрассудков

.

«Черная педагогика»

Наказание последовало сразу же и было очень жестоким. Десять дней, так долго, что, наверное, ни одна совесть не простит, отец бил по вытянутым крошечным ладошкам четырехлетнего ребенка острой палочкой. Семь ударов ежедневно по каждой руке: в общей сложности больше ста сорока ударов. В конце концов, с чистотой детских помыслов было покончено. Что бы там ни произошло в раю — Адам, Ева, Лилит, хитроумный змей и яблоко, справедливый гнев Всевышнего и Его указующий перст — все это было мной позабыто. Не кто иной, как родной отец, изгнал меня из рая.

Chr. Meckel, 1980, S.59

Тот, кто расспрашивает нас о нашем детстве, желает узнать кое-что о нашей душе. Если вопрос не риторический и если у спрашивающего хватит терпения выслушать нас, он, несомненно, поразится следующему обстоятельству: оказывается мы со страхом в душе любим и с необъяснимой любовью ненавидим то, что причиняло нам сильнейшие боли и тяготы.

Erika Burkart, 1979, S.352

Введение