В объятиях смерти

- Я бы предпочел только рассказать их истории по причинам конфиденциальности, лейтенант. Если к кому-то из них у вас возникнет острый интерес, мы изучим его историю болезни подробнее. Так будет достаточно корректно?

- Да, вполне, - сказала я прежде, чем Марино успел что-либо возразить.

- Первый случай, - начал доктор Мастерсон, открывая верхнюю папку. Девятнадцать лет, из Хайлэнд-Парк, Иллинойс, принят в декабре 1978 года с анамнезом: злоупотребление наркотиками, а конкретнее - героином. - Он перевернул страницу. - Рост - пять футов восемь дюймов, вес - сто семьдесят фунтов, глаза - карие, шатен. Его лечение продолжалось три месяца.

- Эл Хант попал к вам лишь в апреле, - напомнила я, - они находились здесь в разное время.

- Да, наверное, вы правы. Это мое упущение. Значит, мы можем его вычеркнуть. - Он отложил папку в сторону.

Я глянула на Марино предупреждающим взглядом. Я видела, что он готов взорваться, его лицо стало красным, как у Деда Мороза.

Открыв вторую папку, доктор Мастерсон продолжил:

- Следующий - четырнадцатилетний юноша, блондин с голубыми глазами, пять футов три дюйма, сто пятнадцать фунтов. Принят в феврале 1979 года, выписан шесть месяцев спустя. В его анамнезе - утрата чувства реальности и фрагментарный бред. Ему был поставлен диагноз: шизофреник неорганизованного или гебефренического типа.

- Вы не могли бы объяснить, что, черт побери, это означает? - спросил Марино.

- Это означает бессвязную причудливую манеру поведения, полную социальную отстраненность и другие странности поведения. Например... Доктор Мастерсон помолчал, просматривая страницу. - Он мог отправиться утром на автобусную остановку, но так и не появиться в школе. А однажды его нашли сидящим под деревом и рисующим странные, бессмысленные рисунки в блокноте.

- Да, А теперь он знаменитый художник, живущий в Нью-Йорке, пробормотал Марино с сардонической усмешкой, - его зовут Френк, Франклин, или его имя начинается на Ф?

- Нет. Ничего похожего.

- Итак, кто же следующий?

- Следующий - двадцатидвухлетний мужчина из Делавера. Рыжие волосы, серые глаза, э... пять футов десять дюймов, сто пятьдесят фунтов. Принят в марте 1979 года, выписан в июне. У него был диагносцирован органический галлюцинаторный синдром. Провоцирующим фактором являлась темпоральная лобная эпилепсия и в анамнезе - злоупотребление гашишем. Течение заболевания осложнялось дисфорическим настроением и попыткой кастрировать себя, как реакцией на галлюцинацию.

- Что значит дисфорическое? - спросил Марино.

- Беспокойнее, нетерпеливое, подавленное.

- Это было до того, как он пытался сделаться сопрано, или после?

Доктор Мастерсон начал проявлять признаки раздражения, и на самом деле я его понимала.

- Следующий, - скомандовал Марино, как сержант на плацу.

- Четвертый случай - восемнадцатилетний юноша, волосы - черные, глаза - карие, пять футов девять дюймов, сто сорок два фунта. Его приняли в мае 1979 года, диагноз - шизофреник параноидального типа. В анамнезе, - он перелистнул страницу и протянул руку за трубкой, - рассеянный гнев и беспокойство, с сомнениями по поводу тождественности пола и явным страхом, что его примут за гомосексуалиста. Начало этого психоза, очевидно, было связано с тем, что в мужском туалете к нему подошел гомосексуалист.

- Задержитесь на этом случае. - Если бы Марино не остановил доктора Мастерсона, это сделала бы я. - Нам нужно поговорить именно о нем. Сколько времени он пробыл в Валхолле?

Доктор Мастерсон раскуривал свою трубку, заглядывая тем временем в записи, после чего ответил:

- Десять недель.

- Которые как раз попали на время пребывания здесь Ханта, - подытожил Марино.

- Совершенно верно.

- Значит, кто-то подошел к нему в мужском туалете, я у него поехала крыша? Что с ним случилось? В чем заключался его психоз? - спросил Марино.

Доктор Мастерсон переворачивал страницы. Затем он поднял очки на лоб и ответил:

- Проявление мании величия. Он верил, что Бог руководит его поступками.

- Какими поступками? - Марино подался вперед на стуле.

- Здесь не содержится никаких подробностей, за исключением того, что он довольно причудливо выражался.

- И он был параноидальным шизофреником? - уточнил Марино.

- Да.

- Вы не могли бы описать симптомы этой формы шизофрении?

- С классической точки зрения, - начал доктор Мастерсон, - существует набор характерных признаков, в который входит и бред величия, или галлюцинации с величественным содержанием. Тут может присутствовать и навязчивая ревность, и экстремизм в межличностных отношениях, и уверенность в бесспорности собственных представлений, а в некоторых случаях стремление к насилию.

- Откуда он сам? - спросила я.

- Из Мэриленда.

- Черт, - пробормотал Марино. - Он жил с родителями?

- Он жил со своим отцом.

- Вы уверены, что он был параноиком, а не шизофреником недифференцированного типа? - вмешалась я.