В объятиях страха, или За котом на край Вселенной

– Это небезопасно, Ти-си, – пояснил Маркус. – Ты можешь выпустить возбудителя неизвестной нам инфекции. На корабле дважды в сутки происходит биологическая очистка воздуха. Так что находиться там относительно безопасно, но никто не гарантирует, что в герметичных условиях капсулы патогенные микроорганизмы не накопились в большом количестве. Не стоит рисковать.

Ти-си молча чуть сдвинулась в сторону и продемонстрировала нам еще около двадцати продолговатых медицинских капсул.

Подлетая к каждой, она позволяла нам рассмотреть ее обитателя.

Мертвы все, но анализаторы не фиксировали момент кончины. Не выявляли причину болезни. Не ставили диагноз.

Более того, мертвых продолжали лечить. По трубкам систем циркулировала красная жидкость. Выглядело все это пугающе.

Но кроме страха, я испытывала сожаление. Эти люди не падальщики. Они улетали на Ойкон, чтобы заработать денег. Многие копили на жилье, кто-то собирался оплатить учебу детей.

У каждого своя жизнь, свои заботы… А теперь они все лежат в металлических капсулах, что стали им гробами.

Отведя взгляд от монитора, я уставилась на свои руки.

И вроде ничем перед ними не провинилась, а чувство такое, что виновата.

Моя помощница продолжала летать по медицинскому отсеку. Смысла проверять записи журналов остальных капсул я не видела. Везде одно и то же, и это явно не сбой.

Мертвые падальщики продолжали стоять столбами. Никаких признаков жизни они не подавали.

Замерев у последней капсулы, Ти-си навела камеру на ее обитателя.

– Задержись здесь, – негромко попросила я ее, глядя на седовласого старика.

Я знала его при жизни. Инженер-проектировщик Генри Лабуя. Его имя часто появлялось на чертежах, принадлежащих мне. Именно он получал награды за удачные проекты и давал интервью ведущим новостных каналов. Его восхваляли как талантливого архитектора планетарных станций. Его, а не меня.

При встречах в коридорах он никогда не отвечал на мое приветствие. Вел себя высокомерно и напыщенно. Словно это я воровала его работы, а не он присваивал мои.

И вот теперь он лежит в этой капсуле мертвый. Странно. Что-то щелкнуло в моей голове.

– А я не подписывала чертежи «Ойкона». – Пробормотав это, уставилась на молчавшего все это время Маркуса. – Там его подпись. Лабуя. Почему я не вспомнила этого раньше? Ти-си? – Я перевела взгляд на экран. – Почему я вспомнила это только сейчас?

– Вы тогда не спали неделю, отец пришел за чертежами поздним вечером. Был невероятно зол. Бросив на стол договоры, Льюис Илистрон заставил вас поставить на них свою подпись. Ваше сознание путалось, поэтому воспоминания нечеткие.

– Да, – кивнула я, – верно. Снотворное не помогало… Мой проект «Ойкона» присвоил себе Лабуя, именно его будут обвинять как главного инженера. Но тогда зачем отец сказал, что там моя подпись? Маркус?

– Чтобы ты полетела сюда. Не нравится мне, как расположены корабли падальщиков на карте. Нелогично. Вы не находите это странным?

– Странным? – усмехнулся Ан. – А два стоящих трупа уже странными не кажутся?

Не глядя в его сторону, Маркус махнул рукой и снова впился немигающим взглядом в карту. Он сейчас чем-то напоминал меня.

Поморщившись, я все же ввела код, но, пропустив имя и статус, полезла проверять последние показатели жизнедеятельности: «Температура тела – 27,4ºС. Артериальное давление – нет данных. Частота сердечных сокращений – нет данных. Частота дыхания – нет данных».

– Ерунда какая-то. – Ким внимательно вчитывалась в раскладку на экране. – Они уже засунули их в капсулы мертвыми. Зачем?

– Доставить тела на землю, – сделал предположение Дик. – Солдаты своих не бросают.

– Но это не солдаты. – Ким развела руками. – Это простые рабочие, ученые, инженеры, повара.

– Если эти двадцать два человека мертвы, то где еще восемьдесят два жителя «Ойкона»? – сформировался в моей голове главный вопрос.

– Действительно, если мертвые здесь, то где-то должны быть и живые. – Айзек, притянув меня к своей груди, откинулся на широкую спинку кресла. – Думаю, стоит проверить жилые отсеки. Если они все решили улететь на этом судне, то решение прихватить и мертвых понятно. Это вполне по-человечески.

– Меня сейчас мало заботит психология стресса и мотивы тех, кто пытался выжить, – проворчал Маркус. – Я не понимаю, почему вон те два трупа стоят столбом. И почему корабль застыл здесь с полным зарядом ядра. А еще падальщики… Чего они выстроились в круг?

Мы продолжали напряженно следить за тем, как Ти-си, словно мышь, крадется к жилому отсеку, прижимаясь к тусклым, серым стенам. Свет в коридоре то разгорался, то гас. Это здорово действовало на нервы.

Осматривая пол и панели, мы не замечали никаких признаков того, что на корабль было совершено нападение.

Ни крови, ни следов борьбы, ни черных пятен от выстрелов бластера. Огромный крейсер просто остановился в открытом космосе и замер.

Надежды на то, что мы найдем здесь живых, у меня не было. Но все же если все население «Ойкона» спасалось на этом корабле, то выходит – станция пуста.