В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

В каролингскую эпоху были предприняты первые серьезные попытки обобщить и систематизировать медицинские знания, унаследованные от греко-римского мира, а также адаптировать их для повседневных практических нужд. Едва ли не самым ранним примером такого рода работы является знаменитая «Фармакопея», составленная безымянным насельником Лоршского монастыря в самом конце VIII столетия. Уникальная рукопись, признанная сегодня памятником ЮНЕСКО, содержит краткий очерк по истории медицины, включая клятву Гиппократа, а также 482 рецепта и пояснения к ним, которые составителю удалось разыскать в сочинениях античных писателей.

Ценность «Фармакопеи», однако, не только в этом. Блестяще образованный каролингский монах посчитал необходимым предварить компиляцию языческих авторов оправданием медицины как таковой. Возражая тем строгим христианам, которые считали любую болезнь проявлением Божественной воли и потому отрицали какое бы то ни было врачебное вмешательство в планы Господа, он объявил, что лечение избавляет от страданий, а потому является не чем иным, как проявлением подлинно христианской любви к ближнему. По сути, таким образом легитимировалось языческое наследие и открывался путь к его дальнейшему использованию. Многочисленные пометы, комментарии и дополнения, оставленные на полях многими руками IX–X вв., показывают, насколько популярным оказался этот кодекс у позднейших читателей, в числе которых были, кажется, даже императоры Священной Римской империи Оттон III и Генрих II.

С другой стороны, свое значение сохраняла и практическая (народная) медицина, которую, несмотря на ее тесную связь с языческой магией, не отвергали даже в церковных кругах. Так, в поэме «Садик» Валафрид Страбон сопроводил описание двух десятков растений из монастырского сада сугубо практическими медицинскими пояснениями. Например, полынный отвар хорошо снимает головную боль и головокружение, отвар шандра — боли в груди, сок мяты — хрипоту и боли в горле, трава полей помогает справляться с запорами, редька унимает кашель, смесь сока сельдерея с водой и уксусом незаменима при несварении желудка, а от растолченного и смешанного с вином шпажника стихает нестерпимая боль в мочевом пузыре. Не приходится сомневаться, что за подобными комментариями стоял многолетний практический опыт самого Валафрида, а также его коллег, трудившихся в монастырском лазарете. Но, с другой стороны, очевидно, что с опасными инфекционными заболеваниями, серьезными физическими травмами и даже «обычными» болезнями, которые протекали в тяжелой форме, было невозможно бороться такими методами. Приходилось прибегать к более действенным способам — посту и молитве. Карла Великого в январе 814 г. уложила в постель сильная лихорадка. По словам Эйнхарда, он немедленно начал поститься в надежде, что воздержание поможет одолеть недуг. Аналогичным образом поступали и на государственном уровне. В 868 г. короли Западной и Восточной Франкии издали совместный указ о соблюдении всеобщего трехдневного поста, поскольку слишком велика была вероятность новой вспышки чумы.

Культура общественных бань, столь значимая в эпоху Античности, в Раннее Средневековье практически полностью исчезла. Это, однако, не означает, что люди перестали мыться. Простолюдины наверняка купались в естественных водоемах и, очевидно, время от времени мылись горячей водой, хотя источники крайне немногословны на сей счет. В некоторых пенитенциалиях, ориентированных как раз на работу с рядовой паствой, специально оговаривалось, что по воскресеньям запрещено принимать ванну, зато разрешалось мыть ноги и даже голову, «если в этом есть необходимость». Напротив, знать, несомненно, уделяла много внимания гигиене собственного тела. Карл Великий регулярно принимал ванны в термальных источниках близ Аахена, где вместе с императором иногда купалось до сотни его приближенных. Многие аристократы охотно перенимали правила придворной жизни. Характерно, что визионер Веттин видел в аду двух графов, постоянно мывшихся в бане. Несмотря на это, от них или, точнее, от совершенных ими грехов шел невыразимый смрад.

«Капитулярий о поместьях» предписывает организовывать в каждой королевской вилле мыловаренное производство и ежедневно поставлять мыло ко двору. Причем об этом говорится как о вещи, вполне обыденной и столь же необходимой в повседневной жизни, как воск, сушеная зелень и «прочая мелочь». Карл заставлял управляющих следить за тем, чтобы виноград после сбора урожая ни в коем случае не давили ногами, ибо это негигиенично, но использовали для этого винодавильные прессы. Равным образом, вино, сало, вяленое мясо, рыбные консервы, пиво, мед и муку полагалось делать с «величайшей опрятностью». Не менее тщательно за чистотой заставляли следить на кухне, в хлебопекарне и даже в хлеву.

Напоследок отметим, что Валафрид Страбон, описывая форму дыни из монастырского сада, сравнивает ее именно с мыльным пузырем: