В ожидании Макгрегора

— Я вам расскажу, как я узнал, — приглушенно и с яростью в голосе начал Питер Кролик, но Хилари его оборвал. От удовольствия у него заблестели глаза.

— Все это следует провести по закону. У Битрикс Поттер не было сказок с судом...

— Пошла она со своими сказками к такой-то маме,— вставил парень, подпиравший в парке фонарный столб; прыщавость этого юноши лишь отчасти скрадывалась густой бородкой.

— Однако же, Сэмюел Крыс, если можно, без сильных выражений, — снисходительно попенял ему Хилари.

Слово взял молодой человек, орудовавший в парке метлой, еще один новобранец, широкоплечий, с круглой румяной физиономией и приплюснутым носом с вертикально посаженными ноздрями. Последнее и натолкнуло Хилари на мысль окрестить его Свинулей Вежликом. Как все в группе, исключая Питера Кролика и самого Хилари, он говорил с тем среднеатлантическим акцентом, который бросает вызов существованию английских классовых различий:

— Он точно сказал. Нам не до игр. Если кто-то стучит, мы должны выяснить кто.

— Совершенно верно, Свинуля. Но давайте сделаем это, рассмотрев доказательства, а не просто голословные обвинения. Недотепка, вы обвиняемый, так что можете оставаться там, где сидите. Вы, Питер Кролик, станете обвинителем, и ваше место напротив. Остальные будут присяжными и должны занять места за тем концом стола. Благодарю вас. Я возьму на себя обязанности судьи и подытожу результаты разбирательства, хотя решение предстоит вынести вам. Полагаю, мне лучше сесть отдельно. Скажем, вот здесь. — Он переставил кресло к двери. — Недотепка, если хотите, можете попросить одного из присяжных быть вашим защитником.

— Я буду защищаться сам, — ответил Недотепка. Из всех присутствующих он выглядел самым спокойным.

— Прекрасно. Обвинение, ваше слово.

Блондин начал, не глядя на Хилари:

— Мне бы хотелось сказать, что это дурацкий способ...

Хилари постучал зажигалкой, от которой только что прикурил очередную папироску, по ручке кресла:

— Нарушение процедуры. Предъявите суду имеющиеся доказательства.

— Хорошо. Недотепка вступил в группу четыре месяца назад. С тех пор он был задействован в четырех операциях. Первая — подбросить бомбу в вагон подземки. Он сам это сделал. По крайней мере, он так утверждает, но никакого взрыва не было. Подбросил ли он ее вообще?

— Мне можно на это ответить? — вставил Недотепка.

— Не сейчас. До вас еще дойдет очередь.

Хилари сидел, закрыв глаза, и теперь опять смежил веки. В темноте голос Питера Кролика звучал в точности как Чарли Рамсдена.

— Далее. Недотепка был в составе команды, которая намеревалась вызволить одного товарища из Брикстона⁴. Чуть ли не в последний момент товарища перевели в Паркхерст⁵. Совпадение? Возможно. В-третьих. Пару недель назад нам предстояло обделать чистенькую работу — выкрасть из министерской картотеки кое-какие документы. Они бы нам очень и очень пригодились. Ты, Джереми Рыболов, — он кивнул водителю одной из машин, на каких они утром удирали от парка, — я не знаю твоего имени, так что приходится обращаться по кличке, — это была твоя идея, у тебя там приятель. Считается, что Недотепка знает министерство вдоль и поперек, поэтому его и привлекли к непосредственному участию. Все прошло как по маслу, только документов не оказалось на месте. И четвертое — сегодняшнее дело. Это ты настучал.

Он замолк. Хилари открыл глаза:

— Это все?

— Нет. Но сперва я бы хотел послушать, что он скажет.

Недотепка насторожился и в самом деле несколько походил на кота, которого ему полагалось изображать.

— Много говорить но придется. Во-первых, бомбу я подбросил. Заело механизм, об этом писали в газетах.

— Естественно. Ты позаботился отвести подозрения.

Недотепка пожал плечами.

— Второй случай — совпадение, ничем другим он и быть не мог. Перейдем к третьему. Документы могли изъять из картотеки еще за несколько месяцев до нас. И вообще, почему все валить на меня, а, например, не на Джереми Рыболова?

— Он не участвовал в других операциях. А ты участвовал.

— Ты тоже. — По губам Недотепки скользнула быстрая кошачья улыбка. — К тому же, напомню тебе, я с самого начала был против этого похищения, считал его слишком рискованным.

— Я в группе давно, а ты недавно. У нас и раньше случались накладки, но с тех пор, как тебя приняли, у нас все время ничего не ладится. И уж, конечно, против похищения ты должен был выступить — все для того же отвода глаз.

Хилари пошевелился в кресле:

— Вы говорили, что имеется что-то еще.

— Да. Кое-кто из вас знает, что у меня... что я общаюсь с людьми...

— Мы знаем про твое общественное положение, — перебила миссис Салки-Моргалки своим резким голосом. — Знаем, что ты встречаешься с самыми «сливками». Я видела, о тебе и в газетах пишут.