В ожидании Махатмы

Шрирам вынес из храма свою циновку, расстелил и растянулся на земле; теперь он просматривал не только старые новости, но и все сплетни и карикатуры, которые печатают внизу страницы. Газету он подобрал на шоссе, возвращаясь из своей экспедиции в деревню Солур. Движение на шоссе откинуло ее так, что она закрутилась вокруг ствола продорожного дерева. Он осторожно снял газету, включил фонарик и увидел, что это какое-то захолустное издание, известное своими реакционными взглядами и язвительными выпадами против Ганди; все же там было чем поразвлечься в воскресенье. На миг он почувствовал раздражение при мысли о том, что кто-то разбрасывает в этих краях такую империалистическую газету; однако он аккуратно сложил ее и сунул в сумку. Временами его мучила ужасная скука: тогда ему казалось, что огромные тиковые деревья, заросли бамбука и другие деревья, покрывавшие владенья на склоне гор, сведут его с ума. Они действовали ему на нервы: в знак протеста ему хотелось громко кричать. Как-то он попробовал громко беседовать с самим собой, чтобы хоть как-то развлечься. Он сказал: «Привет, ты что тут делаешь?» И сам же себе ответил: «Борюсь за свою страну».

«Какая это борьба? Ты похож на бродягу — у тебя ни формы, ни оружия нет, да и врагов что-то не видно. Разве это борьба?! Ты шутишь?» И громко рассмеялся. Он кричал во весь голос — горы откликнулись ему громким эхом, и парочка птиц, сидевших неподалеку на дереве, в страхе улетела. Такое бурное выражение чувств сняло тяжесть с его души. Теперь же он надеялся, что этот листок избавит его на время от скуки. По крайней мере, можно будет что-то почитать, а не смотреть без конца на склоны гор и верхушки деревьев. Судьба привела его сюда. Восставать против нее не было смысла.

Шрирам лежал, растянувшись на циновке. Третьего дня он прикатил сюда большой камень и поставил его в изголовье своего ложа. Он нашел его на склоне, в траве и сорняках; сдвинуть его с места оказалось нелегко. Потребовался целый час, чтобы притащить его сюда. На камне еле виднелись округлые буквы и орнамент. Шрирам задумался о том, что бы они могли значить: округлые буквы казались знакомыми, но прочесть их он не мог; возможно, тысячелетия назад их выбил какой-то царь, император или тиран, которых изображают в учебниках по истории. Шрирам считал, что в этих учебниках была куча персонажей, с виду похожих на простых бандитов. Он часто задумывался о том, какой смысл читать про этих усатых головорезов, да еще отвечать на вопросы о них. Облокотясь на свой камень с надписью, он размышлял о том, что, сдай он хотя бы экзамены, как положено, он не вел бы сейчас такую жизнь. Сидел бы себе добродушным клерком в какой-нибудь конторе, как его друг Прасанна. Вчера еще он гонял футбольный мяч по улице, а глядишь, уж попал в упряжку, трубит каждый день за столом в казначействе.

Удобно облокотясь о древний камень, Шрирам стал читать анекдот, в котором «Он» и «Она» вели диалог в четыре строчки. «Когда же ты выгладишь мой галстук?» На что Она язвительно отвечает: «Ровно через час после того, как я получу вон то платье». Снова и снова Шрирам раздраженно перечитывал анекдот. Разве это шутка?! Что в ней смешного? Он всмотрелся в диалог; внимательно перечитал, но так и не нашел в нем никакого смысла. На картинке была изображена гротескная пара с расползшимися фигурами. Шрирам подумал: «Уж эти англичане! Никогда не поймешь их юмора!»

И отложил газету — уголки зашелестели на ветру. Ему показалось, это звенят бубенчики на ногах его возлюбленной — и в ту же минуту он увидел ее внизу.

По дороге в полмиле от него подымалась Бхарати. Никогда еще он так ей не радовался. Он вскочил и, завопив от счастья, бросился ей навстречу. Словно ангел, она явилась спасти его от уныния. Она шла так уверенно и весело со всегдашней сумкой в руке. Увидев за поворотом Шрирама, она вздрогнула.

— Привет! — закричал он во весь голос. — Вот и моя Девата!

Она замедлила шаг и сказала:

— Что это с тобой? Люди о нас бог знает что подумают, если увидят!

— Кто это нас увидит и подумает? — ответил он свысока. — Как будто здесь людей не протолкаться! — прибавил он, вложив в эти слова всю горечь, скопившуюся за время его одиночества. Она это уловила, но предпочла не обсуждать его настроение.

— Чего ты хочешь? Быть центром огромной ярмарки? — весело бросила она на ходу.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— На встречу с тобой.

— Вот он я! — воскликнул он.

— Я не собираюсь официально признавать твое присутствие здесь, но если ты хочешь, чтобы я изложила свое дело, я это сделаю и пойду назад. У меня отличные новости.

— Какие? — вскричал он взволнованно, идя за ней следом.

Она сказала, не останавливаясь:

— Пойдем, я все тебе скажу наверху.

Поднявшись к себе, он церемонно указал на циновку и предложил ей устраиваться поудобнее, опершись на древний камень. Она повиновалась. Вытянула ноги, откинулась на камень и, вынув из сумочки письмо, подала его Шрираму, который смотрел на ее фигуру с колотящимся сердцем.

— Это тебе письмо от Бапу. Что скажешь?