В Париж на поминки

- Несколько дней назад.

В телефоне на несколько минут повисла тишина.

- Нет, ты не понял, мы были транзитом в Москве. Приехали и быстро уехали. Где? В Париже и потом вот сразу тебе звоним. Встретиться? Конечно, как без этого, к сожалению, сегодня собираемся обратно. У меня просьба, я тебе передам лист с датами. Выясни, может, что происходило в эти дни, такое необычное, криминальное. Пошлёшь шофёра, очень хорошо, восточный корпус гостиницы «России». Освободишься, звони, мы встретимся.

Мы передали листы приехавшему сотруднику прокуратуры. По старому опыту я знал, Октай освободится нескоро, придёт весь взмыленный и уставший. Когда-то он был одним из самых крепких парней на факультете, которому ничего не стоило подтянуться нескончаемо раз на турнике и тут же начать жонглировать пудовой гирей. С годами нервная нагрузка на работе подорвала его могучее здоровье.

Времени у нас было много и надо было его чем-то заполнить. Мы пошли по Москворецкой набережной в сторону Кремля, перешли Большой Москворецкий мост и известным нам маршрутом, мимо отеля «Балчуг Кемпински» направились в то заведение, где были в день приезда. В прошлый раз официант усиленно расхваливал специально приготовленное блюдо из курицы, которое мы так и не смогли попробовать. И теперь, когда отведали всё, что нам принесли, я с удовлетворением сказал:

- Хорошо-то как!

И зевнув, посмотрел на часы.

- Когда мы нормально спали?

- Я думаю, неделю назад.

- Это ненормально для человека.

- Согласен. Что у нас по программе дальше?

- Где поблизости самые спокойные и тихие места?

Фуад отодвинулся от стола и сказал:

-Таких мест два - мавзолей Ленина и Третьяковская галерея.

- Мавзолей?

-В мавзолее, к сожалению, лежачие места заняты, - сказал Фуад, ковыряя во рту зубочисткой. - Так что нас туда не пустят.

Фуад кивнул и слегка пожал плечом:

- Остаётся Третьяковка, находится недалеко, минут десять медленным шагом

И с чувством гордости продолжил:

- По эскизам художника здание построено.

Я отодвинул кресло, нехотя поднялся на ноги и мы двинулись к выходу.

- Сдаётся мне, придётся идти в Третьяковку. Надеюсь, там хоть не очень шумно?

- Ого.

Открыв рот от изумления, он, не отрывая взгляда, смотрел на проходящую мимо высокую блондинку.

- Осторожно, шею свернёшь. Половой активист!

Фуад не придав значения моим словам, продолжил:

- Думаю, потише, чем в Лувре…Там шумно как на большом восточном базаре, все носятся с фотоаппаратами, снимают всё, что видят, и всё это сопровождается криком и топотом, - затем повернулся в мою сторону, приложил руку к голове и продолжил. - Ор стоял страшный.

И действительно, галерея находилась недалеко, в весёлом, ярко раскрашенном здании. Я сел в просторном вестибюле на обитую красным бархатом скамью, книгу положил на колени, потянулся и несколько раз зевнул.

- Здесь хорошо, тихо и тепло.

- Идём, увидишь много интересного.

- Ты иди, художник, я подожду звонка Октая, - опустил голову, почувствовал, как глаза закрываются.

Когда открыл глаза, надо мной стояла высокая пожилая женщина в очках и трясла за плечо:

- Молодой человек, здесь спать нельзя. Лучше поднялись бы, посмотрели картины, много интересного, - строго сказала она.

- Конечно. Извините, друга жду. В другой раз обязательно посмотрю, - и оправдываясь, добавил. - Сильно устал.

Нахмурившись, она строго и внимательно посмотрела.

- Не положено…спать, - немного поворчав себе под нос, добавила. - Спать идите домой.

- Домой не идти, лететь нужно. Больше двух тысяч километров, - и махнул рукой в сторону двери. - А спать хочется и ещё душ принять, побриться.

-Тогда вон идите за ту колону, а то прямо на виду у всех.

Кивнул и плавно засыпая, успел пробормотать:

- Спасибо.

Прислонившись головой к кирпичной колонне, я спал сидя на красном бархате и прикрыв лицо рекламным проспектом, пока не прозвенел мобильник.

- Вы где? - спросил Октай.

- В картинной галерее, - прошептал я.

В телефоне наступила продолжительная тишина, затем раздался смех:

- Шутите?

- Нет, на полном серьёзе, называется Третьяковская галерея. В проспекте написано «здесь лучшие картины русских художников».

- Как ты туда попал? Хорошо, верю. Тебя, наверное, Фуад туда заманил? Мы подъедем через полчаса. Выходите на угол Большой Ордынки.

- Договорились. Ты наши листки просмотрел?

- Сверяют, мне сейчас должны принести.

Я встал, оставил книгу в гардеробе и сонный побрёл искать по многочисленным залам Фуада. Нашёл его сидящим лицом к небольшой картине, быстро подошёл сзади и встал:

- Что за картина?

Он молчал, тогда я опустил руку ему на плечо, пригнувшись, прочитал название картины - “Пробуждение”. Затем, наклонив голову в бок и заглянув ему в лицо, вежливо произнёс:

- Ты что, заснул?

Никакой реакции, только когда прошло несколько минут, он, не отрывая глаз от картины, сказал:

- Малик…

Прошло по крайнеё мере ещё несколько минут, прежде чем он снова заговорил:

- Сядь, сядь рядом. Посмотри на это и скажи, что ты думаешь.

- Маленькая тёмная картина в хорошей рамке.

Поднял глаза, посмотрел на меня и сказал:

- Нет, ты не так. Сядь и по другому взгляни, попытайся понять.