В плену огня (СИ)

— Ваша?! — забыв о благоразумии, я подпрыгиваю на месте, упирая руки в бока. Даже подшагиваю к мужчине, не замечая собственного приближения. — Ваша я буду, когда Вы мне кольцо на палец оденете, а сейчас я ничья! Всего лишь «да» вчера сказала, а Вы уже и разлетелись! Умерьте свой пыл, Андриан Алмазов!

Андриан

Ух! От глаз девчонки искры сыплются! В золотистых очах столько яростно-непокорного выражения, что завожусь с пол оборота. Мне много и не надо. Сопротивление Ксании как красная тряпка для меня. А ведь вчера искренно считал, что дело сделано. Думал, что всё уладил. Теперь малявка станет послушной — должна такой стать! — но она покорней не становится. Её гнев под стать моему и это дополнительно заводит. Однако уцелевшей от ярости каплей сознания соображаю: с кольцом она правильно сказала. В этом замечании есть смысл. Скольжу взглядом по тонким пальчикам, хищно представляя, как одеваю на нужный кольцо. Собственноручно, при всех. И после этого моя! Чёрт возьми, быстрее бы. Потому что новой порции нравоучений я не вынесу. Вчера «невеста» половину вечера внушала, как важно правильно сватать девушку. Мол, надо поступать, как нормальные люди. Они честно договариваются с семьёй, а не тайно за спинами решают. И вообще, Ксания вела себя так, будто я ничего про это не знаю. По её мнению, я с Луны свалился? С реалиями знаком. И с каждой минутой всё больше хочу быстрее устроить свадьбу. А полноценное знакомство с семьями можно потом. Если в нём останется нужда.

— Обязательно одену, — не могу удержаться от злорадства и лёгкой издёвки. — Даже не сомневайся. Колечком я тебя тоже помечу. И не только колечком, Ксания. — (Девушка краснеет). — Что касается семьи, то не переживай. Свадьбу проведём по всем правилам. Но пока мы поступим так, как я сказал. Я мужчина. Я принимаю решения. И сегодня ты явишься перед моими родственниками, как состоявшаяся невеста.

Я подумал о бабушке, которой следует предъявить найденную девушку. Пусть не думает, что мои поиски безуспешны. Подумал о семье Ксании, где пока не знают о столь важном изменении в судьбе дочери, а также о Натане, который нынешним вечером собрался к Ксании в гости. Насколько я знал, бабушка не пыталась связаться с Келлером, чтобы говорить с ним об акциях, а это значило, что она действительно ждёт, дав мне слово. Зато на бездействие со стороны Натана рассчитывать не приходится.

— А ещё ты переедешь ко мне.

Девушка ошарашенно моргнула.

Звуки улицы врываются в открытое окно, отвлекают, развеивая потрескивающие между нами с малявкой искры, и я мечтаю закрыть его, чтобы остаться со своей невестой в тишине. Но я помню, что Ксания сказала про боязнь замкнутых пространств, а потому оставляю окно как есть. Сосредотачиваюсь на девушке. Выражение её золотистых глаз бесценно! Смотрит на меня, явно переваривая новость о переезде, и нежные губки зачарованно приоткрываются. Мне становится трудно дышать. А что, если… Подшагиваю к ней, сокращая расстояние. Ксания пятится к окну, настороженно наблюдая за мной и явно с трудом переводит дыхание. Тянет пальчиком ворот. О-ох. Оголившаяся кожа — как откровение.

Ксания

Он колдун. Только что мы ругались и вот… Глаза Андриана стремительно темнеют. Он смотрит на меня так, что в окружении пропадают звуки. Зато витает напряжение, флюиды томности, как вчера вечером. Они смешиваются с терпкой аурой мужской властности. Я больше не слышу звуков из окна, не замечаю стеллажей, зато отчётливо замечаю, как напряжение отпускает плечи Андриана. Мужчина быстро и плавно подаётся ко мне, и от хищности этого «броска» волоски на руках поднимаются дыбом. Что он задумал? Андриан смотрит пристально. Тьма в его глазах завораживающе-мерцающая, словно обсидиан. Красиво. Хм, что-то последнее время я слишком часто замечаю перемены в цвете глаз босса. Прямо миллион оттенков Алмазова, и я уже выучила половину. Мне бы бежать, но я не могу оторвать от него взгляда.

Лицо мужчины приближается. Нахожу в себе силы попятиться к окну маленькими, крохотными шажками. Андриан тут же сокращает расстояние большим и уверенным. На секунду взглянув вниз — посмотреть, как я отступаю — Алмазов усмехнулся. Мурашки по коже, настолько эта усмешка полна коварного обещания. А затем он молниеносно оказывается вплотную. Смёл меня, прижал к полкам, и с той стороны на пол с глухим звуком шмякнулось несколько папок. А ведь я их с таким трудом разбирала и сортировала! Подаюсь в сторону, пытаюсь сбежать, но Андриан кладёт на стеллаж руку. Сначала одну, потом другую. Заключает в своеобразный плен. Он меня не касается, но вся крепкая фигура притиснута почти вплотную. Воздух звенит между телами, дышать становится тяжело.

— Это… лишнее, — лепечу я, ощущая, как мурашки стаей понеслись к сердцу.