Там, в глубине, не было ничего. Нет, это не то ничто, что плескалось на первых, самых ранних Гранях. Оно было свое — домашнее, родное. Почти воздух, которого здесь нет — туман цвета топленого молока, нежно обнимающий плечи. То ничто было чуждым всему вещному, сущему; всему бытию. Чистый, первозданный хаос, переменчивый, подвижный, бесконечно поглощающий самого себя… и все, что попадает в его объятия.
Я вздрогнул. Время, Мио, время. Ты не имеешь права его так беззастенчиво тратить.
Перемещение троих на полсотни миль от города… Как бы получше сформулировать?
Я задумчиво закусил губу. Прикинул в голове структуру заготавливаемого заклинания, мысленно покрутил ее так и эдак, осматривая получающийся кокон-узор. И, внеся пару коррективов, принялся сплетать тончайшие силовые потоки в воздушное кружево.
Конечно, всего этого делать необязательно. Раньше, когда я еще был настоящим чародеем, в девяти случаях из десяти я игнорировал эти мелочи, интуитивно подбирая способы воплощения желаний и выкрикивая приказ. Подумаешь — пара узелков не закреплена, пара петель растянута и изуродована! Энергия сама, подчиняясь одной только моей воле, упорядочивалась, облекалась в нужную форму. Но Камелия не обладала ни моей беззастенчивой удачливостью, ни соизмеримым магическим потенциалом, а мне не хотелось рисковать — вот и подошел к плетению осознанно. Правда, все равно достаточно халатно: не сплетая все сам, с нуля, а просто корректируя то, что получалось неосознанно.
Я управился минут за десять, большую часть из которых перепроверял результат. Смахнул пульсирующую мягким светом заготовку в кулак и сжал. Она распалась сизой дымкой, уйдя сквозь пальцы — но я знал, что заклинание появится вновь по первому же моему приказу.
— Очнитесь.
Я коснулся ее лба. Камелия безвольно откинулась на спинку кресла. Дыхание — до того размеренное, замедленное — участилось. Я расплел руки.
И ее глаза распахнулись.
— Тише, — приказал я, предвосхищая поток восторгов и сбивчивых вопросов. — Позже, хорошо? Признайте, Камелия: половина из того, что вы хотите спросить, — откровенная чепуха. Когда осмыслите все и захотите узнать больше — или прогуляться вновь — обращайтесь.
Камелия закрыла рот и сдержано кивнула, не в силах оторвать от меня взгляда полного молчаливого обожания.
— Подождем здесь. Не вставайте, — предостерег я. — У медиума может быть слабость и головокружение.
Я поднялся из кресла и медленно подошел к камину. Огонь, спугнутый мной, давно потух, но из камина еще веяло теплом. Самое то, чтобы прогнать остатки наваждения. Как и вино.
— Мастер, — окликнула меня Камелия. Я замер, не донеся бокал до губ, и с удивлением посмотрел на нее. — Я подумала… вы сказали, что жили до войны…
— Это так.
Заинтригованный, я обернулся к ней, передумав прикасаться к напитку. Бокал так и остался в моих руках, и я стал раскачивать его, зачарованно наблюдая за перекатывающейся кромкой волны.
— Тогда, — медленно продолжила Камелия, подбирая слова. — Вы, наверное, сможете сказать мне правду.
— Леди из дома Высоких лордов интересуется пыльными, подбитыми молью тайнами прошлого? — улыбнулся я, опираясь на каминную полку. — Спрашивайте, а я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
— Мне с детства твердят, что последний король, Роан Второй, был трусом, неспособным защитить государство и дать достойный отпор врагам. Что переворот, уничтожение правящей династии, воцарение высочайших домов — вынужденные меры. Иначе бы мы проиграли. Придя в Академию, я узнала, — ее тихий голос набирал силу, звучность, полнился обертонами и, в конце концов, зазвенел сталью, — что нас называют предателями. Узурпаторами. Говорят, что мы сами спровоцировали войну, а потом воспользовались слабостью государства, бросив страну на растерзание антерийским псам, жегшим деревни и стиравшим города с лица земли. Лорды говорят, что иначе спастись было невозможно; что жертв было бы еще больше. А в Академии, что настоящие убийцы — мы. Так кому же мне верить, мастер? Книгам? Их пишут победители. Отцу, который душу отдаст за честь рода? Преподавателям и студентам, которым никогда не стать мне ровней из-за принятого пакта о Высочайших домах?