В погоне за ветром (СИ)

Почти всю левую стену занимала добротная печь, рядом с которой в лёгком беспорядке лежали разрубленные на несколько частей брёвна. От камней исходил приятный жар и вкусный запах хлеба, от которого у Сирокко уже зачесались дёсны.

Справа от входа стоял массивный деревянный стол и шесть таких же увесистых стульев. На столе лежала белоснежная скатерть с вязаными краями. Такого девочка вообще никогда нигде не видела, так что постаралась вести себя прилично, чтобы не выдать своего культурного шока.

Это был удивительный контраст на фоне дома Сирокко и тех немногих, у кого она была в гостях.

— Нравится? — с довольной улыбкой спросила женщина, поправляя опустившийся с чёрных волос платок.

— У Вас очень уютный дом, — кивнула Сирокко. — Я такой ни у кого не видела.

— Хорошо, что тебе понравилось, — хмыкнула Зрячая. — Ты присаживайся за стол, а я пока хлеб из печки достану.

Сирокко не без труда отодвинула стул и уселась за стол, продолжая наблюдать за Зрячей. Она была высокого роста, широка в плечах и имела невыразительную, но притягивающую взор фигуру. Её умные темные глаза, казалось, видели душу насквозь. Обладая живым, прямолинейным и смелым характером, она умела расположить к себе людей. Со Зрячей было приятно общаться; после разговора с ней на душе воцарялся покой, и даже из самой сложной ситуации внезапно отыскивался выход.

Через минуту женщина поставила перед Сирокко огромную буханку хлеба, от которой вверх поднимался густой дым и сладковатый запах, и села напротив.

— Ты уже подросла, поэтому пора нам с тобой поговорить по-взрослому.

Глава 6

— Что Вы хотите этим сказать? — напряглась Сирокко.

— Ты особенная, — вздохнула Зрячая. — Я уже давно живу в этой деревне и мне несколько раз доводилось принимать детей, которые были иными.

Сирокко нахмурилась. Они с Хамсином были единственными в поселении с другим проклятиями.

— Ты сейчас, конечно, спросишь, где эти люди, но я тебе отвечу вот что: этот мир куда больше, чем тебе может казаться. Однажды ты уйдёшь отсюда и вряд ли вернёшься назад, поэтому хорошенько запомни всё, что я тебе скажу, — Зрячая выдержала театральную паузу, хотя, скорее всего, она просто собиралась с мыслями. — Сейчас ты не поймёшь моих слов, но однажды, когда ты будешь тонуть во тьме, они станут светом, который поможет тебе выбраться.

— О чём Вы говорите? — Сирокко не понимала, к чему этот разговор. Философия казалась ей слишком глубоким понятием, которое невозможно осмыслить даже за целую жизнь.

— В жизни тебе придётся столкнуться со многим, что пойдёт вразрез с тем, к чему ты привыкла. Поэтому всегда помни: что бы ни случилось, к чему бы ты не стремилась, чего бы не хотела, знай, что у тебя нет ни будущего, ни прошлого. То, что в прошлом, уже прошло, а будущее всегда останется впереди. У тебя есть только этот миг, не более.

— Я действительно ничего не поняла, — натянуто улыбнулась Сирокко. Несмотря на безумные слова, речь Зрячей была наполнена мудростью, которую она безрезультатно пыталась передать девочке. — Но спасибо за напутствие. Я это запомню и обещаю вспомнить в нужную минуту.

— Этого я и просила, — облегчённо вздохнула женщина. — И вот ещё что… Есть кое-что в твоей судьбе, о чём я не сказала твоим родителям. Я видела её очень смутно, настолько, что едва могла различить твой силуэт в песчаном вихре. С таким я ещё никогда не встречалась.

— Что это значит?

— Я не знаю, дорогая. Коли знала бы, то тебе б сказала, — грустно улыбнулась Зрячая. — Но это может означать, что судьба твоя будет иной, нежели у других людей. С одной стороны, это хорошо, но с другой — тебе придётся прокладывать дорогу самой.

— Я справлюсь, — тихо, но твёрдо сказала Сирокко.

— Знаю.

Гостья решительно встала из-за стола и, поблагодарив хозяйку, вышла из дома. Слова Зрячей насторожили её и лишь подтвердили опасения. Сирокко догадывалась, что в её судьбе было что-то не так: обычно в поселениях людей Земли рождались дети с такими же проклятиями. Исключения случались, но довольно редко. Так была ли она особенной? Кто знает. На самом деле Сирокко сомневалась в этом; пусть её характер и отличался от других, он оставался обычным. Редким, но не уникальным. Она, не отрываясь от раздумий, машинально завернула за угол и тут же наткнулась на выходящую из дома Эхеверию.

— Смотри, куда прёшь, подкидыш, — прошипела та.

— За собой следи, — тут же огрызнулась Сирокко, резко переходя в состояние боевой готовности.

Соседская девочка несколько мгновений была в растерянности, однако быстро совладала с собой. Она дернула головой и резко вскинула подбородок, криво усмехаясь.

— Что, голосок прорезался?

Это действительно было так. Раньше Сирокко не обращала внимания на оскорбления и ничего на них не отвечала, однако слова Зрячей что-то перевернули внутри её души. Она привыкла считать себя особенной, но таковой никогда не являлась; просто в их деревне не было других людей ветра. Они с Хамсином отличались от остальных, только и всего. Но, судя по всему, в большом мире людей ветра было видимо-невидимо. Вот вам и особенные.