В поисках короля

— Но когда он… когда… я просто голову теряла! Скажи, я ужасная?

Рут еле сдержалась, чтобы не ответить слишком быстро и не составить о себе мнение тупой дикарки, не вникшей в суть проблемы. А потом задумалась.

— Скажи, а ты ела?

— Что? — Ужасная леди не сразу поняла, как в такой ситуации можно поднимать столь приземленные темы.

— Перед тем, как затащить тебя в постель, — терпеливо пояснила Рут, — он давал тебе что-нибудь есть или пить?

— А это важно?!

— Для тебя — наверное.

— Я не помню.

— Ладно, зайдем с другой стороны. Ты его хотела сразу? Как только он тебя в постель потащил? Стоп, а ты была девицей?

— Конечно! — Вознегодовала поруганная невинность. — И да. Сначала мне было страшно, а потом все словно поплыло и так стало жарко и…

Лависса осеклась, не решившись объяснять дальше, как ей стало и было каждый раз с этим варваром. Рут, впрочем, хватило и этих объяснений.

— Ну-у-у, — протянула она, глядя на леди с сомнением, рассказывать ей или нет, — не такая уж ты и ужасная. Есть одно зелье, называется строптивая кобылица. Стоит выпить чуть-чуть, и самая пугливая невеста становится ненасытной ведьмой. До войны его давали рабыням, чтобы не сопротивлялись. И товар побоями не портить.

Самотерзания леди мгновенно переросли в возмущение.

— Что-о-о?! — Закричала она. — Это я-то строптивая кобылица?! Ах он обманщик! Лжец! Негодяй!

Тринидад, привыкшая к куда более забористой ругани, чуть не рассмеялась от умиления.

— А ты откуда знаешь? — Вдруг остановилась девушка и жалостливо посмотрела на Рут. — Ты тоже?..

— Вот еще! — Поспешно открестилась варварка.

Хольт, может, и думал провернуть с ней нечто подобное, но так и ограничился мечтами, Рут нужна был ему отдавшейся добровольно и, что более важно, не мечтающей в качестве мести отрезать ему голову и привесить к седлу. Зелье юная Тринидад хлебнула сама, из чистого любопытства, очень уж обидно было слушать скабрезные намеки сестер, что она ничего не понимает. И полдня умирала в лесу, кусая губы, чтобы не закричать. От Дона ей тогда здорово влетело, но дочь так и не призналась, где, а главное, не приведи Троеликая, с кем, шлялась неизвестно где.

Леди, между тем, снова понурилась.

— Что еще? — Участливо поинтересовалась Рут.

— Сейчас-то зелья нет. — Тихо призналась леди. — А… ощущения вернулись. Слабее, но все же. Может, это такой побочный эффект? Знаешь, это когда…

Варварка закусила губы, чтобы не присвистнуть и не разулыбаться.

— Знаю я, что это такое. Нет, от строптивой кобылицы побочных эффектов не бывает, только если в виде детей. Да и времени сколько прошло.

— Я - леди! — Свирепо зашептала Лависса. — А не какая-нибудь там! И моим мужем должен быть лорд, а не…

Леди осеклась, а Рут нахмурилась.

— Кто? — Подозрительно спросила она. — И давно?

— Крестьянин, ой нет, демон! — Оскорбленно съязвила леди, как будто были варианты.

— Неужели я? — Притворно ахнула Рут. — Ну, я так польщена, ннэ! Чего сразу-то не сказала? Давай отойдем вот за те кусты, и я тебе такое покажу…

Совершенно деморализованная Лависса вяло отбивалась от лезущих под юбку рук, пока Хмель, не нашедший женщин, громко не позвал их.

— Ладно, я пошутила. — Хмыкнула Рут тут же убрав руки и кусая костяшки пальцев, чтобы не рассмеяться. — Ну и что ты переживаешь, это же нормально. Герк тут тебе больше всех подходит.

— Это недостойно леди! — Высокомерно парировала Лависса. — Королевство уничтожено, все погибло, а я… я…

— А ты поправляешься. — Совершенно серьезно прервала ее дикарка. — Это значит, ты больше не больна. Поверь, когда загибаешься, ничего не хочется. А раз хочется — значит, ты выздоравливаешь.

— Этого раньше не было! И не должно было быть! А он — простой рыцарь! А до этого вообще непонятно кем был, может, мешки таскал на мельнице.

— Зато какие у него теперь сильные руки! — Лукаво сказала Рут, неожиданно явив в голосе мурлыкающие нотки. — А какие широкие плечи! И он такой высокий! А какие у него глаза! А губы! Мягкие, полные! Представь, что можно вытворять такими губами!

Лависсу, несмотря на холод, бросило в жар. Что мужчина может сделать с женщиной губами, она теперь знала очень хорошо.

Довольная собой Тринидад оставила леди обдумывать вышесказанное и бодро утопала к мужчинам. Лависса встряхнула головой, но видение широких плеч Герка никуда не делось, оставшись туманным маревом висеть где-то на краю сознания. Леди почувствовала себя очень несчастной. Она надеялась, что разговор отрезвит ее и внесет ясность в и без того перепутанную жизнь. Леди-матушка, услышав такое, надавала бы дочери пощечин, если бы не скончалась от стыда при первом же слове. А варварка утверждала, что ничего постыдного в этом нет, хотя леди была уверена, что ей, как добропорядочной девице, стоит покончить с собой, и ненавидела себя за малодушие.

«Развратница» — заключила Лависса, но не о себе, а об ушедшей Рут. Варварка может лечь хоть под волка, хоть под демона, и даже спутаться с крестьянином, но она не варварка, и должна блюсти себя, несмотря ни на что. Тем более, как оказалось, в нечестивой страсти к убийце и насильнику не было ее вины.