В поисках цезия

— Не вижу причины для иронии, — смутился Симанский.

— Я тоже не вижу причины, зачем вы напоминаете, как вы умны и какая богатая у вас фантазия. Зато у вас неважная память, — заметил он, намекая на то, Что Симанский скрыл свое знакомство с Антоновой.

— Артериосклероз в вашем возрасте — редкое явление! — добавил доктор Калчев, невольно оказавшийся свидетелем их разговора.

Васильев усмехнулся и замолчал.

Через три — четыре минуты вернулся Горанов, и, трепеща от волнения и страха, на допрос пошел Калчев.

Горанов сердито сопел и ходил по комнате, не находя себе места.

— О чем вас спрашивали? — небрежно поинтересовался Симанский и, вынув из кармана маленький ножичек, начал чистить ногти.

— Ни о чем особенном, — ответил старый врач. Видимо, он был не намерен ни о чем рассказывать.

— Понимаю, — многозначительно улыбнулся Симанский. — Но не понимаю, почему вас не отвели в другую комнату и вообще почему нас держат здесь вместе. Это не в нашей практике ведения следствий!

— Выходит, вы хорошо знакомы со следственной практикой, — сухо заметил Горанов.

— Да, слыхал кое-что. Да ведь это не тайна… — сказал Симанский.

Вновь наступило молчание. Горанов продолжал шагать по комнате.

— Как здесь душно! — произнес Симанский и открыл окно. Он облокотился на подоконник и, глядя в окно, продолжал забавляться ножичком.

Через две минуты вернулся Калчев, и вместе с Чубровым на допрос пошел Симанский.

— Неприятная история, невольно чувствуешь себя преступником! — охрипшим от волнения голосом тихо произнес бледный как мел Калчев. — И главное — исчезло самое необходимое и как раз перед операцией! А что если бы мы уже вскрыли череп?

— Закрыли бы его и ждали, — сказал Горанов.

— Шутки в сторону! Честное слово, ничего особенного мне не сказали и почти не спрашивали, но я чувствую себя соучастником кражи.

Васильев продолжал молчать, и Калчев вопросительно взглянул на него.

— Ты, коллега, не беспокойся! Они приятные люди.

— Кто они? — как бы очнувшись ото сна, спросил Васильев.

— Следователи.

— А…

Стало прохладно, и Калчев решил закрыть окно. Закрывая его, он воскликнул:

— Посмотрите-ка! Наш ассистентик притворяется спокойным, а сам от страха забыл на подоконнике свой нож!

Он взял нож в руки и начал рассматривать его.

— Чудесный ножик. Посеребренный. У меня всегда была слабость к хорошим ножам, я даже коллекционирую их.

Вскоре вернулся Симанский и еще в дверях, засмеявшись, сказал:

— Здорово прощупывают! Вот увидите, обязательно найдут цезий! Тот, полный, с бритой головой, очень интересный человек. Сразу видно, что на этом деле собаку съел. Расспрашивал меня о разных мелочах, но видно, что понимает… Интеллигентный человек.

— И все же интересно, куда же делся этот чертов цезий? — спросил Горанов, когда Васильев выходил из комнаты.

— Одно бесспорно, — ответил ему Симанский: — человек, который взял его, сделал это с недобрым намерением. Здесь видна рука того, кто заинтересован в смерти профессора. Только так можно объяснить кражу!

— Вы забыли свой нож, — сказал Калчев, протягивая его Симанскому.

— Благодарю вас, тут обо всем забудешь. Этот нож — подарок профессора, и мне было бы очень жаль потерять его. — Симанский раскрыл нож, показал своим собеседникам все его лезвия, сложил и снова убрал в карман.

— Все это выглядело бы очень интересно и даже забавно, если бы не опасное состояние профессора, — вернулся к прежней мысли Калчев.

— Какая там забава, доктор? Это ужас! — резко возразил Симанский. — Идиот, который взял цезий, заслуживает виселицы.

— А что если цезий распался так, сам по себе? Например, ускорился радиоактивный распад, и металл исчез, прежде чем его успели взять? — снова задал вопрос Калчев, всегда с недоверием относившийся к химико-физическим законам.

— Таких фокусов в атомной физике не бывает, — рассмеялся Симанский и затем спросил: — А почему не видно сестры? Где она?

— Она в комнате дежурных. Вероятно, ее уже допросили, — ответил Калчев.

— Они очень быстро задавали вопросы, — заметил Симанский и, встав перед открытым окном спиной к остальным, вынул зажигалку, взял в рот сигарету и закурил ее. — Хоть бы скорее нашли цезий! — сказал он и повернулся лицом к доктору Калчеву.

7

Когда Васильев вышел из комнаты, Аврониев обратился к Балтову:

— Да, дорогой, вор не такой глупец, чтобы войти сюда с цезием в кармане. Он предугадал наши намерения и благополучно избавился от цезия.

— Но я же везде искал, — возразил Балтов.

— А в процедурной, где все задержанные?

— Я был около двери. Если цезий внутри, аппарат уловил бы его. Этот цезий достаточно радиоактивен… Если только вор не спрятал цезий в плотную металлическую или толстую свинцовую обертку или не оставил где-нибудь вне здания. Но это только временно спасет его, так как и металлическая обертка станет радиоактивной…

— Гм… Да… Обыск — самое легкое дело, — сказал Аврониев. — А ты искал под окнами, во дворе?

— Конечно.

Аврониев поднялся со стула, погасил дымящуюся сигарету и тихо, как бы самому себе, сказал:

— Тогда мы его схватим. Чудес не бывает…