В полночных звёздах правды нет. Избранное

Жену оставил юный Джонс,едва успев жениться.Хурр'yмский край позвал его,афганская граница.Джонс гелиографистом был.[2]Супругу до разлукиОн связи выучил, начавс азов своей науки.И ум его к её краселетел не наудачу:Сам Аполл'oн курировалприём и передачу.С утра до вечера с горысигналил Джонс приветы,

К которым присовокуплялразумные советы.Сигналил он: опасна лестьармейской молодёжиИ генералов, что, увы,сластолюбивы тоже,Из коих слаще всех поётковарные руладыПроклятый Бэнгз (сей генерал –герой моей баллады).Скакал со штабом Бэнгз. Глядит,с горы, как сумасшедший,В долину гелиограф шлётдепешу за депешей.Да что там, Господи, стряслось? –

Чума? Пожар? Восстанье?И Бэнгз со штабом стал читатьвоздушные посланья.«Ко-тё-нок мой род-ной…». Ого!Да что он, «под пар'aми»?Какой «котёнок» может бытьв служебной телеграмме?Тире – две точки – вновь тире…«Лю-бовь мо-я…». Проклятье!И кто с горы всю эту чушьнесёт, хотел бы знать я!»Дубина адъютант молчит,а штаб глядит с ухмылкой,Внося в блокноты всё, что Джонс

с горы сигналит пылко:«Голубка, с Бэнгзом проводитьне смей ни дня, ни часа;На пограничье не найтиопасней ловеласа!»Как ни была б Любовь слепа,но люди-то ведь зрячи.Передаёт супруге Джонс,ревнивый и горячий,Пикантные подробностииз генеральской жизни.Все точки и тире полныжестокой укоризны.Дубина адъютант молчит,а штаб гладит с ухмылкой,

Как багровеет Бэнгз от щёкдо бритого затылка.Но хладнокровно молвил Бэнгзсопровождавшим: «Еду!Кру-гом! За мною! Рысью – марш!Здесь – частная беседа».Заметить надобно, что Бэнгзбыл человеком чести:Он Джонса юного не сталпреследовать из мести.Но Бэнгз достойный прогремелдо самого Мадраса:«На пограничье не найтиопасней ловеласа!»

Моя соперница