В постели с миллиардером

– Не знаю. Но то, что он устроит нам ещё не одну проверку – факт. – Левицкий усмехнулся, вспомнив, как сказал воспитательнице, что дело может дойти до поцелуев и объятий, и вдруг поймал себя на мысли, что было бы даже интересно узнать, как строгая Татьяна Борисовна целуется. Останется ли она холодна, когда он сомнет ее губы поцелуем – как можно более страстным, конечно, ведь на них будут смотреть – или откликнется с пылом, который в ней сейчас трудно даже заподозрить? Он представил, как ее кошачьи глаза приобретают темный, колдовской окрас под воздействием просыпающегося желания и… понял, что представлять этого категорически не стоило. Потому что эта воображаемая картина ему неожиданно нравилась. Даже слишком нравилась.

– И ты реально возьмёшь воспиталку с собой и вы будете строить из себя влюбленную парочку? – любопытствовал, тем временем, Печенька.

– А что тебя так удивляет? – приподнял брови Роберт. – Это ведь была твоя идея.

– Точно. Моя! – неожиданно воодушевленно воскликнул Славик, потирая руки. – И я хочу это видеть! Ведь дядя Петя не будет возражать против ещё одного гостя?

Роберт хмыкнул, понимая, что если возьмёт Печеньку с собой – праздник удастся так, что дядя его вовек не забудет. Причем далеко не факт, что воспоминания эти будут хоть сколько-нибудь приятными. Впрочем, с учётом подлого шантажа, который устроил племяннику Петр Сергеевич, он вполне заслуживал в отместку присутствия Славика на своем юбилее и всего того, что тот способен там устроить.

– Не будет, конечно, – ответил Роберт, вновь пригубливая портвейн и скрывая усмешку за кромкой бокала. – Тем более что у меня на примете есть отличная компания для тебя.

Что ни говори, но один Славик хорошо, а в комплекте с бойкой девицей – ещё лучше. Допивая портвейн, Роберт поймал вдруг себя на том, что ждёт дядюшкиного юбилея с неожиданным предвкушением.

– Она симпатичная? – спросил Печенька в сотый уже, должно быть, раз за последние пятнадцать минут, имея в виду Ершову, которой Роберт, как и намеревался, передал приглашение на дядин юбилей через свою «невесту».

– Нормальная, – лаконично ответил он Славику, не сводя глаз с дороги, где в сонном утреннем ступоре неторопливой вереницей плелись машины – привычная, в общем-то, картина, которая сегодня отчего-то выводила его из себя.

Наверное, дело было в тревоге, тупым клином засевшей на задворках сознания. Левицкий мог примерно представить, чего ждать от дяди, но что-то все же не давало ему покоя, будто он упускал или не учел нечто важное. Впрочем, Роберт надеялся, что присутствие Печеньки, способного сделать из любого торжества нечто незабываемое, отвлечет Петра Сергеевича от того, чтобы слишком уж рьяно следить за их с Татьяной Борисовной поведением. Хотя зажать ее пару раз в углу в самой интимной позе на радость гостям, которые тоже наверняка проявят немалое любопытство по отношению к новоиспеченным жениху и невесте, пожалуй, все равно не помешает.

– А грудь у нее какого размера? – продолжал спрашивать Славик, и Роберт, раздраженно посигналив тормозящей впереди него «Ауди», сказал:

– Да не знаю я. Не разглядывал.

– А, ну да, тебе было на кого еще глазеть, – поддел его Печенька, и Левицкий в ответ только хмыкнул, решив не упоминать о том, что у Татьяны Борисовны действительно неожиданно нашлось, на что посмотреть.

Ему вдруг даже стало любопытно, как она оденется сегодня. Решит снова поразить его своими ногами или чем-нибудь поинтереснее? Или запакует себя с головы до пят в нечто невзрачное? А может, стоило дать ей денег на одежду, чтобы она принарядилась к торжеству? Черт, и как он только не подумал об этом раньше? Наверное, все дело просто в том, что ему это было не так уж и важно. Главное, чтобы она прекрасно сыграла свою роль, а уж во что она при этом будет облачена – дело, в общем-то, совершенно десятое.

Но когда они с Печенькой наконец дотащились по пробкам до ее дома и Татьяна Борисовна вместе с подругой сели к нему в машину, Роберт, оглядев свою «невесту», все же не удержался от насмешливого комментария:

– Дядюшка намерен жить ещё долго.

– Извини? – не поняла она.

– Ты практически вся в черном, – пояснил Левицкий. – Как на траурную процессию.

– Я взяла для вечера отдельный наряд.

Роберт только брови приподнял, заранее опасаясь представлять, что именно его ждёт. Но на всякий случай предложил:

– Если ты хочешь, мы можем заехать в какой-нибудь торговый центр и купить все, что тебе нужно. Я оплачу.

– Не хочу, – решительно отрезала его «невеста» и Роберт только плечами пожал в ответ на этот категоричный отказ. После чего наконец вспомнил о том, что за этим весьма занимательным диалогом забыл представить Печеньке свою ненаглядную и Ершову, устроившуюся вместе со Славиком на заднем сиденье.