В постели с миллиардером

– Славик, познакомься с моей… Танюшей, – кивнул Левицкий на сидящую рядом «невесту», впервые пробуя ее имя на вкус вот так – сокращённо-ласково, без отчества и прочих ненужных регалий. Это было очень непривычно и, судя по удивлённому взгляду самой «Танюши», весьма для нее неожиданно. Но, в конце концов, ближайшие два дня им предстояло изображать людей, состоящих не просто в близких отношениях, а собирающихся вступать в брак, чтобы старательно делать детей. Так что лучше начинать привыкать обращаться к ней так, как это делал бы влюбленный мужчина. Хотя, насколько он знал, у парочек в ходу обычно были какие-нибудь милые прозвища. Наверное, им надо будет тоже придумать таковые. На всякий случай.

Перехватив в салонном зеркале выжидающий взгляд Печеньки, который рядом с Ершовой сейчас был скромен, как никогда, Левицкий закончил представление:

– А это ее лучшая подруга. Ершова Елена Михайловна. Для нас просто Лена.

– Ну почему же просто Лена? – возразила та, бросив на Печеньку кокетливый взгляд. – Для вас, Слава, я готова быть Леночкой.

Роберт едва не хмыкнул вслух, когда услышал это эксклюзивное предложение и, посчитав, что на этом церемонии окончены, завел мотор и тронулся с места, выруливая на оживлённое шоссе.

Ехать им предстояло с учётом пробок часа два – дядин дом располагался за городом, и устраивать такой прием в будний день было, вообще-то говоря, не самой блистательной идеей. И Роберт только сейчас вдруг понял, что до воскресного ужина вообще ни разу не слышал о том, что дядя собирается праздновать свой день рождения конкретно сегодня. А это лишний раз означало, что цель всего торжества заключалась вовсе не в том, чтобы выпить за именинника, нет. Все затевалось именно ради него и Тани. И Левицкий очень надеялся, что спектакль, который они должны будут разыграть, удастся. Потому что в противном случае обманутый Петр Сергеевич мог, чего доброго, и правда сделать то, чем ему угрожал.

Бросив взгляд искоса на сидящую рядом воспитательницу, Роберт поджал губы и крепче вцепился в руль, твердо пообещав себе, что не допустит никакого прокола. Даже если ради этого придется перейти оговоренные между ними границы.

* * *

Дом, во внешнем виде которого легко угадывалось влияние немецкого стиля фахверк, дядя купил пять лет тому назад, когда не стало его жены, которая, будучи бездетной, главным образом и воспитывала Роберта. И он, наверное, не мог пожаловаться на то, как к нему относились – в конце концов, у него было все необходимое и даже гораздо более того. Хотя дядя был с ним достаточно строг, Роберт понимал причины этого – из него просто хотели вырастить самостоятельного человека. Но ни доброта тети, ни внимание дяди не могли все же полностью компенсировать ему потери родителей. И даже сейчас, будучи взрослым уже человеком, он до сих пор ощущал себя… немного чужим. Ему всегда казалось, что, будь он родным ребенком, к нему могли бы относиться иначе. Он часто опасался в детстве, что станет вдруг своим единственным родственникам не нужным. Он рос с мыслью, что должен делать и стараться гораздо больше других детей, имеющих родителей, которые их точно не бросят. И всю жизнь он пытался сделать так, чтобы дядя был им доволен.

Но, очевидно, зря. Потому что сейчас Роберт не мог не задаваться вопросом: а пошел ли бы дядя на подобные угрозы, если бы речь шла о его родном сыне? И сам себе отвечал: вряд ли. Вот только теперь он уже не был потерянным и беззащитным мальчишкой и ни хрена не боялся быть брошенным. И совершенно не стыдился того, что обманывает Петра Сергеевича – в конце концов, он сам его на это толкнул. И в этой борьбе за компанию, в которую вложил столько труда, Роберт готов был пойти на что угодно.

По приезде дядя встретил их лично и после кратких приветствий Роберт вместе со своей «невестой» направился прямиком в отведенную им – разумеется, общую – спальню. При этом от его внимания не укрылось то, что Петр Сергеевич выделил им комнату аккурат рядом со своей. Заметил Левицкий и то, что на двери второй комнаты по соседству было имя Анны Хохловой. Кругом, что называется, враги. А значит, слежка за ними не будет прекращаться даже ночью. Представив Петра Сергеевича, приложившего ухо к стене, чтобы расслышать, что творится между ним и Таней наедине, Роберт хмыкнул, но своей «невесте» не стал ничего говорить о том, что они попали вместо семейного праздника в филиал «Дома-2». Он непременно обрадует ее этим, но позже, ближе к ночи, когда они останутся наедине, сейчас же не было никакого смысла нервировать ее ещё и этим.