В постели с Президентом

… Вдруг я чувствую, что мне необходимо выпить. Но не поддаюсь. Я не желаю быть как стареющие бывшие трофейные жены, а теперь просто жены и мамы, которые каждые два часа лакают из высокого стакана, начиная сразу после завтрака, из-за того, что им так скучно, что просто спасу нет. Они никогда не пьянеют, и даже не веселеют, но всегда чуть датые, и это всегда видно. Встают поздно не потому, что устали от ночных забав или от нормальных постельных восторгов замужества, но потому, что количество дневных развлечений у них очень ограничено, и они не знают, что делать со временем после того, как проснулись, и звонят друг другу, и назначают и переназначают встречи в ресторанах и кафе и походы в магазины готового платья, надеясь, что это создаст им иллюзию цели, и все они друг с другом знакомы и уже тысячу раз сказали друг другу все, что можно сказать, и всегда им скучно. Это не мой стиль, нет уж, спасибо. А, да, манхаттанские женщины — еще не самый худший вариант. Матроны из Лонг Айленда, бедненькие, им нужно ехать на их слоноподобных джипах в центр, чтобы развлекаться магазинами, и некоторые из них знают

… в смысле, они отдают себе отчет, что женщина в джипе выглядит еще более смехотворно чем мужчина, но они все равно ездят на джипах, и самое худшее — они все ужасно стеснительны, робки и закомплексованы. В смысле, большинство из них гораздо охотнее занималось бы хорошим сексом вместо того чтобы гонять джипы туда-сюда без всякого смысла, создавая пробки на шоссе и кичась друг перед другом мещанскими тряпками, купленными в кредит, представляете себе, но они очень робкие. Они не целомудренны, конечно же, просто робкие. У них редко случаются романы или приключения. Ну а как же! Что скажет муж, если узнает? Хуже — что скажет Гейл, кто бы она ни была? И главное — кому скажет? Вот они и шляются по магазинам, и пьют из высоких мутных стаканов в пабах с опилками на полу, и лакают кофе и десерт в каком-нибудь шумном заведении, которое им представляется невозможно шикарным, и едут неудовлетворенные домой. Дело в распределении денег. Если муж ваш владеет всеми средствами, включая жлобскую бижутерию, которую он вам якобы дарит, вы чувствуете себя виноватой даже если просто подумали, что неплохо было бы завести любовника. А девушки эти, на джипах — их мужья не слишком богаты, поэтому выбор у них небольшой в смысле любовников. Юноша без копейки в кармане хочет, чтобы его развлекали. Заядлый бабник с доходом не посмотрит в сторону матроны из Хантингтона. Ну и что же делать закомплексованной женщине? Все, что они могут себе позволить — сходить к парикмахеру, чтобы поколдовал над высокой прической, и в дешевый салон, чтобы накрасить их ужасные искусственные ногти, и пить прогорклое вино, у которого у них неизменно трещит голова, и аспирин потом — такая цепочка — вино, аспирин, вино, аспирин. Однажды мне стало так неудобно, когда я просто смотрела на одну такую даму, что я с ней подружилась. Она и есть та Гейл, которую я упомянула. Иногда мы звоним друг другу. Ей всегда скучно, и сама она ужасно скучная, но я ничего не могу с собой поделать и иногда ее приглашаю куда-нибудь, и даже даю ей иногда суммы денег, небольшие, чтобы она развлекалась. Это когда-нибудь плохо кончится. Похоже, она завела себе любовника и влюбилась в него. И у нее возникла совершенно сумасшедшая мысль, что, может быть, он тоже ее любит. Поэтому она мне две недели уже не звонила. Как-то она показала мне фотографию, они там вдвоем, снялись в дурацкой автоматической фотобудке, возможно на вокзале. Бедная, бедная Гейл. У нее не хватило смелости найти художника, или хотя бы псевдо-художника. Любовник ее — какой-то мелкий менеджер, очень молодой и не очень красивый. В синтетическом официальном костюме, кажется.

А мне вот самой очень редко бывает скучно. И до ланча я никогда не пью. Я умею развлекаться, и умею развлекать других.

Бедная Илэйн.

В общем, лежу я в ванне, жру себе персик и борюсь с желанием напиться, как старая толстая [непеч. ] с целлюлитными бедрами и бессильным желанием мести, и только что я поплакала вволю над своей незавидной участью, как вдруг звонит интерком, и совершенно меня выбивает из колеи. В ванной есть экран, который показывает, кто там в вестибюле внизу ошивается, но я не могу найти дистанционное управление, поэтому вылезаю, и вода с меня течет на пол, и иду к интеркому, и говорю — «Да?», поднимая слегка брови в аристократическом удивлении. Мне хорошо удается аристократическое удивление, особенно когда меня никто не видит.

Тупой толстый портье из Короны говорит — «Мисс Форрестер? Тут Винс хочет вас видеть. Отправить его к вам?»

Тут же я жалею, что не выпила давеча. Коленки у меня слабеют. Но делать нечего, кроме как сказать портье — «Хорошо». Вы понимаете — это ведь Винс. Готова я или нет — он здесь редкий гость. Нужно рискнуть.