В простор планетный

Вблизи жилого дома предстояло возвести строение для плантации. На первых порах хлореллу приходится разводить в закрытом помещении: наружная температура слишком высока, да и без прямого света днем фотосинтез будет идти слишком медленно.

Двое юношей и одна девушка — новые помощники Пьера — встретили его при посадке, Девушка-пилот отправилась обратно в штаб. Пьер простился с ней сочувственным взглядом.

После обеда и короткого отдыха приступили к постройке производственного корпуса. Когда он был закончен, внутри здания зажгли электрическое солнце, подобное тем, которые уже озаряли венерианские ночи, только соответственно поменьше и послабее. Затем установили бассейны. В каждый из них по одним трубам накачивается глубинная вода, по другим сжатым газом подаются питательные соли с химического завода. В бассейны заложили доставленные с Земли колонии хлореллы — зеленые клетки размерами в 5—20 микрон.

Что собой представляют эти горсточки растительного вещества в масштабе планеты?

Однако, зная их неукротимую жизненную силу, нельзя было сомневаться, что они разрастутся быстро и, если их пересадят в будущие венерианские моря, покроют огромные водные пространства изумрудными коврами, станут одним из мощных средств преобразования планетной природы.

Пока же хлорелла должна размножаться в этих бассейнах, внутри помещения, в котором созданы обычный состав земной атмосферы и нормальное давление. В водном растворе поддерживается оптимальная для этой водоросли температура +25° Цельсия.

Очень немного времени прошло, и уже поверхность воды в бассейне покрылась зеленой корочкой. В искусственном свете солнечного спектра эта зелень выглядела празднично, нарядно. Она не была неподвижна. Легкие лопасти с едва слышным шумом перемешивали раствор, он пузырился и пенился, одни скопления водорослей погружались вглубь, другие всплывали, и все поочередно получали нужную им порцию света. Автомат продувал раствор, подавая углекислый газ. Хлорелла поглощала его и выделяла кислород.

Газовый анализатор выделял накапливающийся в воздухе помещения кислород и подавал его по трубам Компрессорами наружу. Земная хлорелла уже начала обогащать атмосферу Венеры кислородом. В каком количестве? Капля в море. Но это лишь начало. Плантаций будет много. А пока здесь, в бассейне, можно, подолгу не меняя раствора, ежедневно снимать урожай хлореллы для синтеза пищи.

К концу венерианской ночи плантация работала полным ходом. Из новых друзей Пьера на ней остался один юноша. Основную часть работы выполняют автоматы: снимают урожай, подают его в пневматические трубы, идущие на химический завод, выпускают наружу кислород, засасывают оттуда атмосферу, изобилующую углекислотой.

Но уже не так одиноко, не так оторванно чувствует себя остающийся здесь: теле связывает его с основными пунктами человеческой деятельности на Венере, несколько раз в день передают из штаба важнейшие известия о жизни на Земле и на Венере.

Глава двадцать четвертая.

СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

После того как срочно вызванный Жаном самолет унес Герду в больницу, оставшиеся друзья с глубокой тревогой думали о ней, и Жан, пожалуй, больше других. Самое страшное не боль, с ней врачи умело справляются. Но душевные муки! Остаться без руки! Правда, Эйлин о чем-то смутно намекнула тогда. Может быть, она просто хотела утешить? Юный врач больше не говорила об этом, на вопросы отвечала уклончиво.

Несмотря на происшедшее несчастье, группа решила продолжить продвижение. Сообщили об этом штабу. Оттуда ответили, что, если они не чувствуют себя выбитыми из колеи, пусть продвигаются дальше.

Люди с трудом приспособлялись к длинным венерианским суткам. Правда, им это давалось легче, чем давалось бы людям прежних веков: режим сна и бодрствования был иной, так как, благодаря новым достижениям химии, физиологии и медицины, ежедневный восстановительный сон отнимал сравнительно немного времени. Но все же не так уж просто было вносить в венерианские сутки земной ритм. Разумеется, он соблюдался и в путешествии. Оно могло происходить только в том полушарии, где в это время был день: электрические солнца зажигали только в обжитых местах.

В течение длинного дня приходилось через определенные промежутки времени делать привалы для сна.

Вот и очередной привал. Уснули. Вернее, забылись. Жан часто просыпался.

Что это, показалось ему? Гул. Очень отдаленный. В этом глухом безмолвии он заставил вздрогнуть, насторожиться.

Гул приближается, усиливается.

Все вскочили.

Гул перешел в рев. Раздался громовой удар.

Жан даже вздохнул облегченно: опять гроза. Все-таки нечто уже привычное.

Нет. Рев словно из-под ног идет. Вот когда стало по-настоящему страшно. В глубине леса, вдали от людей, поверхность планеты бушевала, словно океан. Она ходила ходуном, под палаткой пробегали волны, она вздымалась на них и опускалась.

А самое тяжелое — то, что сделать ничего нельзя. Сиди и жди, пока, чего доброго, поглотит разверзшаяся трещина или завалят деревья. Слышно, как они трещат и падают.

Сообщать в штаб не стоит. Что они сделают?

Остается переждать.