В простор планетный

В отделе техники посетитель знакомился со всевозможными орудиями, с помощью которых человек постепенно усиливал свою власть над природой, от самых примитивных деревянных, каменных, костяных до изумительных автоматов, хранящих в своей памяти всевозможную информацию, передающих и перерабатывающих ее в любом предуказанном направлении.

Отдел транспорта показывал его развитие от вьючных и верховых животных до детально разработанного проекта первого межзвездного фотонного корабля, который уже готовились строить.

Истории связи от гонцов, звуковой и световой сигнализации до самых совершенных телеаппаратов также был посвящен специальный отдел.

Все экспозиции музея были подчинены одной общей цели: показать, что будущее человечества создается его настоящим, а настоящее создано минувшим.

По мере того как историческая наука обогащалась новыми знаниями о судьбах человечества, эти знания находили отражение в новых экспозициях. Можно было проводить в музее многие дни и каждый раз находить новое для себя — так был он велик и многообразен.

Два отдела особенно интересовали Ольгу.

История химии, которой был посвящен один из них, уже давно увлекала ее. Она даже опубликовала несколько работ на эту тему.

В последнее же время, под несомненным влиянием книги Пьера, ее пристальное внимание стал привлекать отдел развития человеческого общества. Взаимоотношения людей между собой и человека с коллективом. Первобытное стадо. Племена и роды. Рабовладельческое, феодальное, капиталистическое общество. Освободительные войны, революции, борьба за построение социализма и коммунизма.

Одна из основных целей человечества — уничтожить страдания. Никто не должен страдать! Таков лейтмотив книги Пьера, таково же было и убеждение Ольги.

Глава двадцать шестая.

«НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»

Герда пришла в себя. Она не чувствовала боли. Но попыталась пошевелиться и не смогла — такая слабость.

Над ней склонилось привлекательное лицо молодой женщины с детским обликом, с мягким взглядом серых глаз. Неожиданно твердым, уверенным, но ласковым, чуть хрипловатым голосом женщина сказала:

— Не говори, не двигайся. Тебе надо беречь силы.

Можно было бы и не предупреждать: когда Герда попыталась повернуть к ней голову, она почувствовала, что не в состоянии сделать это. Попробовала вымолвить хоть одно слово, но язык еле шевельнулся.

Она вспомнила, как во время внезапно разразившейся грозы ее пронизала невероятная, ни с чем не сравнимая боль в руке, такая, какой, не испытав, и вообразить нельзя. К счастью, это длилось, как ей теперь кажется, не дольше, чем вспышка молнии. Дальше — ничего. Очевидно, она потеряла сознание.

Значит, ранена.

Герда до сих пор никогда не бывала в операционной, но сразу поняла, где находится. Ослепительная чистота, белизна, мягкий (очевидно, искусственный) дневной свет, глубокая тишина. Еще кто-то рядом с женщиной. Заметив, что Герда силится его рассмотреть, человек пододвинулся так, чтобы быть в поле ее зрения. Это очень высокий мужчина лет тридцати с черными волосами, чуть виднеющимися из-под белой шапочки, черными глазами и очень смуглым, почти до черноты, лицом, но с чертами европейского типа. Он и женщина внимательно смотрят на Герду.

«Врачи», — сообразила она.

Герда опять вспомнила ту мгновенную адскую боль в руке.

«Наверно, рана серьезная».

Посмотрела вдоль своих вытянутых рук.

Левой нет.

Вместо нее культя, забинтованная, оканчивающаяся у самого плеча.

Нет руки. Навсегда изуродована.

Ну что ж… Другие и жизнь потеряли в борьбе за покорение новой планеты!

Но в двадцать два года стать безнадежным инвалидом!

Высокий человек придвигается ближе. Теперь Герда отчетливо видит его лицо: крепко сжатые губы, глубокие черные глаза. В них сочетание сильной, почти жесткой воли и затаившейся ласки.

— Я ампутировал тебе руку, — говорит он, — сохранить ее было невозможно: вся размозжена.

Герда хочет что-то сказать, но нет сил произнести хоть звук.

Хирург низко наклоняется к ней, говорит:

— Скажи шепотом… если уж так хочется.

Герда шепчет, еле шевеля губами.

— Без руки…

Это все, что ей удалось сказать. Но он понял. Он говорит очень тихо, но четко:

— Слушай внимательно. Мы оказали тебе первую помощь. Сделали переливание. Обезопасили от заражения. Больше ничего на Венере сделать нельзя. Завтра отправим тебя на Землю.

— На Землю… — повторяет Герда едва слышным шепотом, — здесь ничего… без руки…

На висках ее выступил пот: такого напряжения стоили ей эти несколько слов.

И опять он понял. Он говорит:

— Больше тебе разговаривать нельзя. Но выслушай, что я скажу. Дело не только в том, что ты пока не можешь работать. Придет время — поработаешь еще вволю. Сейчас тебе предстоит длительное лечение. Отправим тебя в город Марсаков, к Рашкову.

Давно мечтала она повидать этот удивительный город невдалеке от Москвы, да так и не собралась. Сначала все откладывала: казалось, еще успеет. Потом захватила идея освоения Венеры. Она добилась отправки сюда по рекомендации своего учителя, Мерсье. И Марсаков отодвинулся для нее в неопределенное будущее.