В простор планетный

— Да. Примерно шесть миллионов. Организация пространства, — продолжил свое объяснение Сковорода, — неизбежно совпадает с организацией времени. Жесткие кольцевые конвейеры, идущие через полуподвальные этажи, перевозят не только грузы, но и людей. Вступив на такой конвейер или на уличный движущийся тротуар, заранее с точностью до секунды знаешь, сколько времени займет передвижение до намеченного пункта. Каждый склад, магазин, столовая получают грузы от производственных комбинатов в точно определенное время. Это очень упрощает их работу. Ну, а жителей снабжают в любой момент по требованию.

— А теперь скажи, — неожиданно спросил он Герду, — понравился ли тебе наш город?

Она ответила не сразу:

— Кажется, да. Не успела привыкнуть. Я в таких городах еще не бывала.

И опять, помолчав немного, добавила:

— Его красота своеобразная… Геометрическая. Круги, радиусы. Они правильные. А с ними чудно сочетается капризная прихотливость перепутанных белых линий. Это снежное кружево деревьев, кустов. Оно очаровательно. Получается красота контраста.

Сковорода указал на один из заваленных чертежами столов.

— Такой город мы проектируем для Венеры…

— Для Венеры! — повторила Герда. В ее восклицании слышался восторг. И легкая грусть…

— На Венере, — говорил Сковорода, — еще не скоро вся поверхность будет приспособлена для жизни. И потому на первых порах лучше сосредоточить больше людей в одном месте и там создать наибольшие удобства. А впоследствии, конечно, и на Венере будут самые разные города.

— Это вы хорошо придумали… кольцевой город, — резюмировала Герда.

— Придумали не мы, а русский инженер Георгий Марсаков еще в первой половине двадцатого века. Мы лишь кое-что изменили в применении к современным условиям.

По предложению Сковороды решили проехать по городу.

Движущийся тротуар шел совершенно бесшумно. Да и во всем городе не было слышно шума от транспорта или каких-либо механизмов. Можно было услышать только людские и птичьи голоса. Прикрыв на мгновение глаза, Герда почувствовала себя словно в лесу: такой же чистый и свежий морозный воздух, тот же птичий щебет, пересвист, перещелк, журчание, бульканье, перезвон.

— Приехали! — сказал Сковорода.

Они очутились возле круглого здания.

— Опять круг! — весело воскликнула Герда.

— Кольцевой гараж, — пояснил Сковорода.

Узнав из настенной таблички, что в гараже есть свободные электромобили, он нажал кнопку вызова. Кольцевой конвейер подал машину в коридор, оттуда она своим ходом вышла наружу.

Сковорода сел за руль и повез своих друзей по городу. Они проехали по круговым и радиальным улицам, паркам, вдоль покрытого льдом и снегом кругового канала, пересекли центральную площадь. Машина шла медленно, и седоки обменивались приветствиями со встречными горожанами.

Герда взглянула на Рашкова, у него был как бы отсутствующий взгляд. Она уже достаточно хорошо знала его, чтобы понять: это он отдыхает по-своему — обдумывает какую-то новую идею, не имеющую прямого отношения к его повседневным занятиям.

Пообедали в общественной столовой. Тут, правда, Герда ничего особенно нового не увидела, разве только то, что и столовая была круглой. Удобные столы и стулья медленно двигались на жестких конвейерах по концентрическим кругам. Герда, Рашков и Сковорода заняли места рядом. На круглом столе мимо них на ленте медленно проходили различные блюда. Они снимали те, что им нравились.

На обратном пути Герда искоса поглядывала на Рашкова. Он ласково улыбался ей, но продолжал о чем-то сосредоточенно думать.

Глава тридцатая.

СЛОВА И ЗВУКИ

Какая новая идея захватила Рашкова, Герда узнала в один из ближайших дней, когда он пригласил ее зайти к нему домой.

— Конечно, если ты свободна, — добавил он.

Герда была свободна. К ее глубокому огорчению, она теперь всегда имела слишком много свободного времени. Правда, она читала, слушала музыку, смотрела спектакли, кинокартины. Заочно посещала музеи. Для всего этого достаточно было включить телеаппаратуру в просмотровой комнате и набрать индекс любого театра, концертного, лекционного зала, музея. Тотчас вы оказывались как бы внутри нужного помещения. Стены просмотровой комнаты исчезали. Вы могли находиться в театре или ходить по залам музея, подходить к картинам, статуям, рассматривать их, слушать лекции как бы в многолюдном обществе. Создавалось полное впечатление присутствия в избранном месте; не было лишь осязательных ощущений. Посещая по теле парк, лес, оранжерею, не только любовались растениями, но и ощущали аромат цветов, живительный запах хвои. Вот только цветок не сорвешь на расстоянии…

Можно было содержательно заполнить все свое время. Но кого может удовлетворить лишь пассивное времяпрепровождение? И не раз Герде приходил на память Мерсье в тот ужасный для него период.

Однако лечение надо же довести до конца! А мысль об успешном лечении неизменно связывалась с обликом Рашкова, и потому его образ становился для Герды все привлекательнее. А может быть, и не только потому?