В путь-дорогу! Том II

Проиграли ритурнель первой кадрили. Ее обѣщала Телепневу, еще за недѣлю до бала, Barbe, старшая дочь начальницы. Но начальница не являлась, а надо было становиться въ пары. Vis-à-vis Телепнева на всѣхъ балахъ былъ одинъ изъ губернаторскихъ чиновниковъ, бѣлокурый бельомъ, очень веселый, красный отъ перваго танца, но имѣвшій талантъ плясать до полной потери всякихъ физическихъ силъ. Онъ подбѣжалъ къ Телепневу и началъ его упрашивать поскорѣе занять хорошенькое мѣстечко. Телепневъ ему объяснилъ, что его дама еще не пріѣхала. Чиновникъ былъ въ отчаяніи.

— Нѣтъ вы ужь какъ хотите, — твердилъ онъ, — а доставайте даму!

Телепневъ увидалъ одну изъ дочерей стараго предводителя, и пригласилъ ее, разсказавши очень добродушно, что его дама не пріѣхала. Та нисколько не обидѣлась этимъ несвѣтскимъ объясненіемъ, и съ самой доброй улыбкой подала ему руку. Только что они стали напротивъ бѣлокураго бель-ома, танцовавшаго съ m-me Кудласовой, какъ въ дверяхъ залы показалась величественная фигура генеральши, съ бѣлой брошкой, въ горностаевой мантильи; а за ней стройная Barbe въ голубомъ платьѣ, съ вѣнкомъ на головѣ. Телепневъ не зналъ, что ему дѣлать; его дама тотчасъ замѣтила это и сказала просто и весело:

— Пожалуйста не стѣсняйтесь, m-r Телепневъ, пойдите къ Barbe; это будетъ дурно не танцовать съ ней.

Телепневъ поблагодарилъ её и подлетѣлъ къ Barbe.

— Я не съ вами танцую эту кадриль, — сказала Barbe, и немножко покраснѣла.

— Какъ не со мной? Да вы еще недѣлю тому назадъ обѣщали мнѣ.

— Ахъ! простите, Борисъ Николаичъ, — заговорила Barbe, еще болѣе краснѣя. — Я совсѣмъ забыла; но, пожалуйста, нельзя ли вамъ другую. Вѣдь вамъ… все равно; какую хотите, хоть даже двѣ…

— Да, оно, конечно, ничего, — отвѣтилъ Телепневъ.

— Ну, не сердитесь, — прибавила она съ кокетливой миной; я съ вами третью… и скрылась.

Телепневъ вернулся къ своему визави и объяснилъ ему свое горе.

— Да вы опять съ прежней дамой становитесь.

— Совѣстно!

— Эхъ, mon cher! тутъ сейчасъ начнутъ; а вы еще разбираете… Ради Бога, вы хоть меня-то не губите.

Красное лицо плясуна было такъ жалостно, что Телепневъ рѣшился отыскать даму хоть какую-нибудь… Ему все-таки нужно было подойти къ предводительской дочери.

— Ну, что жъ вы? — добродушно спросила она его.

— Да in-lle Barbe меня обманула…

— Ну, такъ со мной протанцуйте.

— Мнѣ право, такъ совѣстно, — началъ было Телепневъ.

— Ахъ, полноте! развѣ мы дѣло какое-нибудь дѣлаемъ, я вѣдь не самолюбива! Становитесь, видите, какъ вашъ визави порывается танцовать.

Телепнева эта простота чрезвычайно тронула. Онъ еще болѣе помирился съ туземнымъ обществомъ и повторилъ самъ себѣ: „Кто же виноватъ, что пренебрегаютъ студентами!…. Какія же во мнѣ особыя качества, а вотъ какъ ко мнѣ внимательны!“ На эту тему онъ говорилъ Ольгѣ Ивановнѣ, танцуя съ ней вторую кадриль, а она глядѣла на него съ своей постоянной улыбкой и повторяла все: вы не въ счетъ. Третья кадриль также усилила самолюбіе Телепнева. Barbe начала предъ нимъ извиняться такъ, что ему самому стало совѣстно. Она даже два раза во время кадрили пожала ему руку и нѣсколько разъ повторила приглашеніе бывать у нихъ, по крайней мѣрѣ, каждую недѣлю. Barbe очень хорошо помнила, что обѣщала Телепневу первую кадриль; но въ эту зиму она питала нѣжную страсть къ инженерному поручику Шаде и мечтала объ узахъ Гименея съ этимъ избранникомъ. Онъ ее ангажировалъ на лѣстницѣ, и Barbe, конечно, не задумалась обмануть Телепнева. Но, сверхъ ожиданія, поручикъ, хоть и пригласилъ ее, однако былъ необычайно холоденъ, и бѣдная Barbe чуть не плакала. На мазурку онъ ее не ангажировалъ, такъ что она и огорчилась и разгнѣвалась вмѣстѣ. Результатомъ всего этого было угрызеніе совѣсти и извиненія передъ Телепневымъ. Она ему предложила даже мазурку и не обидѣлась его отказомъ. — Словомъ, Телепневъ былъ подавленъ ея любезностью, и съ каждой минутой убѣждался въ томъ, что общество ни въ чемъ не виновато передъ студентами.

Но не то испытывала остальная братія; особливо два экземпляра: краснощекій прокопистъ и нахальный симбирецъ. Симбирцу рѣшительно не везло. Толкнулся было онъ къ дамамъ львиной породы, но вездѣ получилъ отвѣтъ, что уже ангажированы. Въ отчаяньи бросился онъ къ дѣвицамъ Усиковымъ, разсчитывая, что навѣрно хоть одна изъ нихъ свободна. Онъ подлетѣлъ къ нимъ козыремъ и, не разбирая, обратился къ самой маленькой.

Дѣвица Усикова переглянулась съ сестрами, и всѣ три приняли видъ суровый и неподходимый.

— Мы съ незнакомыми не танцуемъ, — . отвѣтила за меньшую старшая сестра.

Симбирецъ растерялся. Такого пассажа онъ никакъ не ожидалъ. _

Дѣвицы Усиковы, не удостоивая войдти сі нимъ въ дальнѣйшее объясненіе, повернулись къ нему спинами и потекли въ уборную.

Симбирецъ воспылалъ гнѣвомъ и мщеніемъ; но танцовать онъ хотѣлъ во что-бы то ни стало. Онъ искалъ глазами своего визави, краснощекаго прокописта, и увидалъ его, наконецъ, въ дверяхъ гостиной съ дамой. Дама на поклонъ прокописта и, вѣроятно, ангажированіе, что-то такое отвѣтила, отъ чего краснощекаго юношу ударило въ кирпичный цвѣтъ.