В расцвете рыцарства. Тайна королевы Елисаветы

– Я упаду с лошади. Послушайте, сударь, вы называете себя дворянином и честным человеком, а между тем хотите тащить умирающую женщину по такой погоде, в эту темную, ненастную ночь. Если я еще стою на ногах, так только оттого, что я думаю умолить вас пощадить меня и оставить меня в покое.

И, говоря это, она обеими руками обвила его шею, как бы для того, чтобы не упасть от слабости.

– Но, сударыня, неужели вы не понимаете, как дорога мне каждая минута? Целая группа всадников остановилась в ближайшей гостинице, каждую секунду они могут быть здесь. Может быть, это Барнет со своими людьми, может быть, это Румней и его разбойники, во всяком случае, мы не можем больше медлить, и хотя мне бесконечно жалко вас, но все же вы должны собраться с силами и ехать дальше со мной.

– В таком случае поезжайте одни и оставьте меня здесь.

– Я не смею оставить вас здесь. Если Роджер Барнет приедет сюда и найдет вас здесь… – Он не закончил фразы, но про себя подумал, что в таком случае Барнет немедленно догадается, в чем дело, и сейчас же помчится обратно во Флитвуд.

– Но ведь, если вы возьмете меня с собой, – сказала она, – я могу умереть по дороге.

Мысль эта привела Мерриота в отчаяние. Он не мог представить себе, что эта прелестная женщина вдруг будет лежать мертвая и неподвижная на его руках.

– Вы преувеличиваете опасность, – сказал он, – вы наверняка можете сесть на лошадь. Я посажу вас перед собой и буду поддерживать все время. Делать нечего, но я должен все же пустить в ход опыт и силу.

– Вы готовы желать моей смерти, только бы спастись самому, – сказала она с горечью.

– Я забочусь не о себе, – сказал он, – я забочусь о другом, которому чрезвычайно важно, чтобы я спасся от своих преследователей.

– В таком случае спасайтесь сами и оставьте меня здесь. – И она сделала слабую попытку освободиться из его объятий.

– Нет-нет, – воскликнул он, еще крепче сжимая ее, – ради вас же самих я не смею оставить вас здесь! Ведь этими всадниками могут быть Румней и его люди, – подумайте, что будет, если вы попадетесь им в руки.

– Пусть я попадусь им в руки! – воскликнула она. – Ведь для вас же будет лучше, если Румней найдет меня здесь. Вы знаете, что он приехал теперь за мной, и если я буду в его власти, он не станет гнаться за вами.

– Как, неужели вы согласны попасть в руки этого негодяя? Но разве вы не знаете?..

– Да, конечно, я знаю все, я прекрасно понимаю, на что способен этот негодяй, но какой же выбор остается мне? Я не могу ехать с вами. Неужели вы потащите меня с собой и этим ускорите мою смерть? Нет, я останусь здесь, и если вы хотите ехать, то должны бросить меня на произвол судьбы.

И совершенно неожиданно для него она вдруг быстро выскользнула из его объятий, прислонилась к стоявшему недалеко от них комоду и обеими руками уцепилась за него. Гель сейчас же бросился за ней и хотел приподнять ее, но она с такой силой держалась за комод, что он не рисковал оторвать ее от него, чтобы не причинить ей боли.

И вслед за тем она вдруг стала стонать и рыдать так горько, что Гель наконец тоже пришел к тому убеждению, что она действительно вряд ли в состоянии ехать теперь верхом. Он быстро подошел к окну, закрыл его и затем обратился к ней:

– Сударыня, что же я теперь буду делать? Ведь если вы действительно заболели вследствие всех перенесенных вами передряг, так вы еще не скоро оправитесь, вам нужен покой и отдых, я же не могу оставаться с вами.

– В таком случае не оставайтесь, оставьте меня одну.

– Хотите, я оставлю вам своих людей? Они защитят вас.

– И моего пажа тоже? Но ведь он недостаточно силен, чтобы защищаться против Румнея и его людей.

– В таком случае я оставлю вам тех из людей, которые присоединились к нам из шайки Румнея.

– Конечно, эти несчастные раненые останутся со мной, так как они не могут ехать дальше. Остальные четверо останутся здесь, пока не увидят вдали Румнея; тогда они сбегут или останутся тоже здесь и погибнут от его мстительной руки.

– Но если я оставлю при них Боттля и Антония?

– Да, конечно, если эти всадники окажутся гонцами королевы, для вас будет лучше, если ваши верные слуги погибнут, а вы сами спасетесь.

– Сударыня, я не заслужил этой насмешки. Верьте мне, что я не трушу за свою жизнь, а спасаю чужую, впрочем, вы ведь ничего не знаете об этом. Как жаль, что еще не завтрашний вечер! Тогда бы увидели, как мало я берегу собственную жизнь. Но еще в продолжение целых суток я не имею права располагать собою.

Анна не обратила никакого внимания на его слова, смысл которых ей остался непонятен.

– Почему же вы остаетесь здесь? – спросила она. – Разве я прошу вас оставаться из-за меня? Уезжайте и берите с собой своих людей: они, наверное, вам еще понадобятся.

– Да, это верно, – ответил Мерриот, думая только о том, что действительно следы трех людей заметнее, чем следы одного.

– Ваши оба спутника – здоровые и сильные люди, – продолжала Анна, – но вряд ли они станут защищать меня ради меня самой; этот пуританин действует только по вашему приказанию.