В разреженном воздухе. Самая страшная трагедия в истории Эвереста

Учитывая события, развернувшиеся в последующие часы, легкость, с которой я снял с себя ответственность (а также моя неспособность понять, что Энди, возможно, находится в очень плохом состоянии), была очень серьезной ошибкой, которую я, вероятно, никогда не смогу себе простить.

Приблизительно в 15.30 я ушел с Южной вершины, ненамного опережая Майка, Ясуко и Энди, и почти сразу же спустился в плотный слой облаков. Начал падать легкий снег. В ровном, рассеянном свете я с трудом различал, где заканчивается гора и начинается небо. В такой ситуации было очень легко оступиться на краю гребня и пропасть без вести на этой горе. По мере моего продвижения вниз погодные условия только ухудшались.

У верхушки скалистых уступов Юго-восточного гребня я остановился вместе с Майком, чтобы подождать Ясуко, у которой возникли проблемы при спуске по провешенным веревкам. Майк попытался вызвать по рации Роба, но рация плохо работала, и проводник так и не смог ни с кем связаться. Майк был с Ясуко, а Роб и Энди сопровождали Дага Хансена, единственного клиента, который находился выше нас на горе, поэтому я предположил, что ситуация полностью под контролем. Когда Ясуко нагнала нас, я попросил Майка, чтобы тот разрешил мне спускаться одному.

– Давай, – ответил он. – Только не свались с карнизов.

К 16.45, дойдя до Балкона, выступа на высоте 8413 метров на Юго-восточном гребне, где мы сидели с Ангом Дордже в ожидании рассвета, я неожиданно столкнулся с Беком Уэтерсом, который в полном одиночестве, как столб, стоял в снегу и сильно дрожал. Я был уверен, что он уже давно спустился в четвертый лагерь.

– Бек! – воскликнул я. – Что ты тут делаешь?

Много лет назад Бек перенес операцию радиальной кератомии, или, проще говоря, лазерную коррекцию близорукости. В начале подъема на Эверест Бек обнаружил, что в результате этой операции из-за низкого атмосферного давления на больших высотах у него сильно ухудшилось зрение. Чем выше он поднимался, тем ниже падало атмосферное давление, и тем хуже он видел.

Днем ранее, когда мы поднимались из третьего лагеря в четвертый, Бек признался мне:

– Мое зрение настолько ухудшилось, что я ничего не вижу дальше полутора метров. Поэтому я шел впритык за Джоном Таском, и когда он поднимал ногу, я ставил свою прямо в его след.

Бек и раньше говорил, что у него есть проблемы со зрением, но вершина была так близка, что он предпочел помалкивать и не рассказывать о том, как себя чувствует, ни Робу, ни кому-либо другому. Несмотря на плохое зрение, Бек хорошо шел в гору и чувствовал себя более сильным и уверенным, чем в начале экспедиции, и, по его словам, «не торопился выходить из игры».

Поднимаясь этой ночью вверх от Южного седла, Бек не отстал от группы, потому что использовал ту же стратегию, что и ранее. Он ступал след в след за тем, кто шел впереди него. Но ко времени, когда он достиг Балкона и взошло солнце, Бек понял, что его зрение резко ухудшилось. К тому же в глаза ему попадали снежинки, он тер их рукой и поранил себе роговицу на обоих глазах.

– Один глаз был полностью закрыт пеленой, – признался Бек. – И вторым я тоже очень плохо видел. Кроме этого, я совершенно потерял восприятие глубины. Я понял, что не смогу идти дальше вверх, не подвергая опасности себя и других, поэтому рассказал Робу о том, что со мной происходит.

– Сожалею, приятель, – немедленно объявил Роб. – Но ты пойдешь вниз. Я пошлю с тобой одного из шерпов.

Но Бек еще не готов был оставить надежду покорить вершину.

– Я объяснил Робу, что существует большая вероятность того, что мое зрение улучшится, когда солнце поднимется выше и мои зрачки сузятся. Я сказал, что хочу немного подождать, потом пристроиться к кому-нибудь и идти на вершину, если начну видеть лучше.

Роб обдумал предложение Бека, затем принял решение.

– О'кей, договорились. Даю тебе полчаса, чтобы понять, как ты себя чувствуешь. Но я не могу разрешить тебе одному спускаться в четвертый лагерь. Если твое зрение не улучшится через тридцать минут, я хочу, чтобы ты оставался на этом месте до тех пор, пока я сам не спущусь с вершины, и тогда мы вместе сойдем вниз. Я совершенно серьезно: или ты идешь вниз прямо сейчас, или обещаешь мне сидеть здесь до тех пор, пока я не вернусь.

– Я пообещал это и приготовился к худшему, – рассказывал Бек, пока мы стояли на сильном ветру. – И я сдержал свое слово. Вот почему я все еще торчу здесь.

Вскоре после полудня мимо него спустились вниз Стюарт Хатчисон, Джон Таек и Лу Касишке в сопровождении шерпов Лхакпа и Ками, но Уэтерс предпочел к ним не присоединяться.

– Погода все еще была хорошая, – объяснил он. – И в тот момент я не видел никаких причин нарушать данное Робу обещание.

Но теперь становилось темно, и погода становилась все хуже.

– Пойдем вместе со мной, – уговаривал я его. – Роб появится по меньшей мере через два или три часа. Я буду твоими глазами. Я помогу тебе спуститься, не переживай.