В ритме его сердца

Одонецкий подошёл и провёл пальцами по рисунку, который остался на нём, незаконченный её рукой, и позабытый в суматохе поспешных сборов. Всё то же самое, дом, солнце, небо и они втроём, только с добавлением маленького человечка рядом с Полиной.

Когда возвращались из поездки в Джанхот, он случайно подслушал, как Полина говорила с дочерью о маленьком братике или сестричке, который мог бы появиться в их семье, и спрашивала её мнения на этот счёт. И вот сейчас, он смотрел на этот рисунок и понимал, что этой детской мечте уже никогда не суждено осуществиться.

Одонецкий блуждал по дому до самого вечера, словно призрак. Он понимал, только одно, что если не покинет этот дом в ближайшее время, то на утро просто сойдёт с ума от боли, отчаяния и от осознания того, что не смог, как прежде всё разрешить, и сберечь их маленькое и такое хрупкое счастье, разбившееся несколько часов назад на крупные осколки.

Он вернулся в спальню, поспешно собрал свои вещи в лёгкую дорожную сумку и, вызвав такси, отправился в аэропорт. Через три часа он был на борту рейса, вылетающего в Новосибирск.

Глава 26

Погода в Новосибирске встретила Ярослава сильным порывистым ветром и холодным проливным дождём. Он взял такси у аэровокзала и, назвав адрес водителю, присел на заднее сидение и прикрыл глаза. Перелёт был длительным с пересадкой в Москве и очень утомительным. Спина болела, мышцы затекли, хотелось как можно быстрее оказаться в гостиничном номере, отдохнуть и поужинать. Но он решил сначала заехать к Наталье.

Машина остановилась у пятиэтажного панельного дома. Домофона на дверях не было. Одонецкий беспрепятственно зашёл в подъезд и поднялся на пятый этаж. Он достал конверт из кармана и, удостоверившись, что оказался на нужной лестничной клетке, подошёл к дверям квартиры под номером двадцать восемь. Дважды нажал пальцами на звонок и принялся ждать. За дверью было тихо. Ярослав склонился к двери и прислушался. Ещё раз нажал на кнопку звонка и, не дождавшись ответа, развернулся и направился к лестнице, ведущей вниз.

Неожиданно замок в двери протяжно скрипнул и провернулся два раза.

Наталья появилась на пороге с взлохмаченными коротко остриженными волосами, поспешно запахивая на себе тёплый полинявший махровый халат, неопределённого цвета.

Женщина с удивлением во взгляде смотрела на Одонецкого, словно не узнавала его.

— Ярослав, это ты? — медленно произнесла она.

— Я. Здравствуй, Наташа.

— Не думала, что ты приедешь…

— Почему?

— Ко мне давно никто не приезжал и не приходил. Я никому не нужна.

— Не говори так.

Он подошёл к ней ближе.

— Может, пригласишь меня в дом, или так и будем разговаривать на лестнице?

Она растерянно на него посмотрела, немного отошла в сторону и махнула молча рукой, приглашая его войти в квартиру.

Ярослав зашёл в прихожую, поставил дорожную сумку на пол и разулся. Он осмотрелся по сторонам.

Квартира была неухоженной. Старые обои на стене, давно поблёкшие, с надорванными краями в нескольких местах, невзрачная мебель с толстым слоем пыли, хаотично разбросанные женские вещи, газеты и журналы.

Одонецкий направился вслед за Натальей в кухню. Перед его взором открылись горы немытой посуды, множество окурков в грязной пепельнице и полное до самых краёв ведро мусора, которое судя по неприятному запаху, давно не выносили.

Он перевёл взгляд на Наталью, которая сидела на табурете нога на ногу с сигаретой в руке.

— Ты начала курить? — спросил удивлённо у неё Ярослав. — Ты же всегда была сторонницей здорового образа жизни.

Она обречённо махнула рукой.

— Зачем он мне теперь, этот здоровый образ жизни. А курю давно, лет восемь уже.

— Давно ты здесь живёшь?

— Четыре года.

— Что, случилось с нашей квартирой?

— Продала, когда получила новое место работы и перевелась в Новосибирск.

— Почему квартира такая запущенная?

Она осмотрелась по сторонам, словно видела своё жилище впервые.

— Запущенная? Ну да, есть немного. Знаешь, здоровья нет, заниматься чистотой. А помогать мне некому.

— Что с твоим здоровьем? Ты написала, что болезнь очень серьёзная.

— Очень серьёзная болезнь, Ярослав. Серьёзней некуда.

Она встала и подошла к холодильнику. С трудом открыв его, она провела рукой по пустым полкам и достала из бокового стеллажа початую бутылку водки, и, обернувшись, обратилась к нему.

— Давай выпьем, за нежданную встречу. Мы ведь с тобой не виделись целую вечность.

Она протёрла стекло стакана краем своего халата, плеснула в него водку и, поставив его на стол, придвинула к Ярославу.

Одонецкий отодвинул от себя стакан на середину стола.

— Не хочешь? А, помню, ты никогда не пил водку. Ну, прости, вина в доме не держу, денег нет.

— Ты что пьёшь? — громко спросил Ярослав, пристально вглядываясь в её лицо.

— Пью. А что, по-твоему, мне остаётся делать?

— Подожди. Но ты же больна!

Она широко расплылась в нелепой улыбке.

— Больна. Конечно, я больна. По-твоему, алкоголизм разве не одна из самых страшных и смертельных болезней?