В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

1 Баскаков В. Экран и время. М., «Искусство», 1974;

Баскаков В. Противоречивый экран. М, «Искусство», 1980.

16

ные цели и видоизменять некоторые проверенные приемы

манипулирования общественным сознанием. Все это

является важным компонентом происшедшей политизации

буржуазного кинематографа.

В настоящее время можно наблюдать деструктивные

процессы в культуре и искусстве Запада не только в

сравнении с динамической, развивающейся культурой

социализма, но и в сравнении с традициями раннего

буржуазного сознания. Моральный релятивизм, цинизм, скептицизм,

неверие в человеческий разум и социальный прогресс,

«научно-технический пессимизм» — все это находит отражение

и на экране.

И если буржуазные философы, ощущая

неблагополучие в мире, их окружающем, объясняют деструктивные

явления как кризис человека и человеческого существования,

то марксистский анализ позволяет определить сущность и

основные черты кризиса буржуазного общества и его

отражение в различных сферах человеческой деятельности

при капитализме.

Буржуазное кино всегда было мощным средством в

руках монополистического капитала и его идеологического

аппарата для деформации общественного сознания. Но

кинобизнес сегодня ищет все новые и новые модели для

воздействия на человека в интересах правящих классов.

Нередко кийомонополии ставят «на чужого коня»,

финансируя не только производство и прокат фильмов, которые

прямо пропагандируют социальные и моральные

«ценности» капитализма, но, учитывая настроения общества,

разочаровавшегося в этих «ценностях», используют и

политическую проблематику, и авангардистские приемы съемок,

и анархистские лозунги из арсенала «новых левых»;

буржуазность маскируется тогами антибуржуазности и даже

мнимой революционности.

Зрителю пытаются внушить представление о «конце

света» — ив фильмах фантастической проблематики —

различного рода приключениях в космосе или о будущем

планеты, мрачном и бесперспективном,— и в картинах на

современную тему, где показаны социальные уродства, но

причина этих уродств рассмотрена внесоциально.

Многие художники крупного дарования оказались

уловлены в сети таких философских построений, которые

фактически оправдывают человеконенавистничество, расизм,

агрессию, то есть антигуманизм.

С этим связано и то, что в последние годы во

французском, западногерманском, итальянском, шведском,

американском кинематографе просматривается влияние не толь-

W

ко экзистенциализма, который давно исповедовала

западная интеллигенция, но прежде всего фрейдизма,

неофрейдизма и так называемого «левого фрейдизма», а также

разного рода разрушительных теорий искусства вроде

«деконструкции». Элементы критики различных проявлений

реальной действительности и разного рода гневные

филиппики авторов такого рода фильмов в адрес капитализма

иногда сбивают с толку исследователей, и они, не обращая

внимания на идейную сущность позиции режиссеров,

зачисляют их в ряды прогрессивных художников. На самом

деле антибуржуазность таких картин нередко носит

словесный характер, а критика общества здесь подменена

критикой человека и человечества, исчерпавших свои

жизненные потенции.

Хозяева кинобизнеса стремятся аккумулировать

проявления социального протеста. Происходит, например,

политизация традиционных для буржуазного кино жанров —

порнографических фильмов и фильмов ужасов. С волной

порнографии на экране, прикрытой тогой прогрессивности и

антибуржуазности, связаны теории «сексуальной

революции» как необходимого условия «освобождения человека и

человечества» и «сокрушения» устоев буржуазного

общества. Вышел ряд фильмов, как бы иллюстрирующих эти

теории. Ясно, что буржуазный мир не страшится такой

критики. Более того, эти фильмы содержат не только изложение

идей основоположников теории «сексуальной революции»,

но нередко и антикоммунистический потенциал,

соединенный с откровенной порнографией. Обычно содержание и

характер многих фильмов такого рода, поддерживаемых

буржуазной и леворадикальной критикой, опираются на

философию «левого фрейдизма», начало которому положил

немецкий психоаналитик Вильгельм Райх. В книге

«Массовая психология фашизма», вышедшей в 1933 году,

В. Райх, отрицая классовый характер фашизма как

ударной силы мирового империализма, искал его истоки в

психологической структуре масс, которые, по его

утверждениям, амбивалентно относятся к власти — жаждут насилия

и подчиняются насилию. В дальнейшем эти идеи были

развиты Т. Адорно, Э. Фроммом и Г. Маркузе.

Отражение этих теорий в кино и кинокритике будет

рассмотрено в настоящей работе, так как для большинства

западных фильмов, посвященных, например, периоду

фашистской оккупации в Европе, амбивалентность,

«авторитарный синдром» стали главным принципом в обрисовке

персонажей. В этом еще раз сказывается отступление от

гуманистических традиций западного кино, создавшего не-

18

мало правдивых фильмов о природе, характере,

преступлениях фашизма и об антифашистской борьбе.

Интеграция и «растворение» мотивов протеста и

недовольства стали характерными для нынешней стратегии

капитанов кинобизнеса, которые лихорадочно ищут новые

приемы и средства, направленные на то, чтобы увести