В сетях аферистки

- Когда я опять увижу вас, Гордон? Жизнь без вас пуста и неинтересна. Разве Диана имеет на вас монопольное право? Люди все равно не поняли бы нас. Мы ведь не любим друг друга чувственной любовью; если бы вы знали, что я могу полюбить вас, вы избегали бы встреч со мной. - Она спокойно усмехнулась. - Только ваше духовное величие, только взаимное понимание объединяет нас. Никакая плотская любовь или брак не в состоянии дать нам того наслаждения, которое мы испытываем, беседуя о душе и бытии.

- Ваши слова - бальзам для меня. Да, окружающие никогда не поймут нас! Я страстно тоскую о том, наступит ли этот единственный день - день моих мечтаний, когда...

Гордон также сомневался в этом. Но не знал, как ему лучше выразить свои мысли.

- Я хорошо обдумал план нашей поездки в Остенде. Было бы чудесно видеть друг друга целый день и жить, по крайней мере, в одинаковых условиях. Беспрепятственный союз наших душ - это слишком великое счастье. Но будет ли это благоразумно? Я, конечно, имею в виду вас, ибо сплетни мало затрагивают мужчину.

Миссис Ван Ойн посмотрела на него сияющими глазами.

- В чем люди могут нас обвинить? Что они будут говорить о нас? Пусть сплетничают! - сказала она с презрением.

- Нет, Элойз, ваша репутация для меня священна, - сказал он с воодушевлением. - Она дорога мне и должна остаться незапятнанной. Сезон в Остенде уже прошел, большая часть отелей закрыта и большинство курортных гостей разъехалось, но все-таки не исключено, что мы встретим там знакомого, который подумает о нас плохо и примет нашу платоническую дружбу за чувственную любовь. Это чрезвычайно опасно!

Элойз поднялась и громко рассмеялась.

- Я вижу, Гордон, вы все еще внутренне не превозмогли себя. Это была безумная мысль, и мы не будем больше к ней возвращаться. Мне больно об этом слышать.

Гордон был обескуражен. Никто до сих пор не говорил ему, что он внутренне не свободен. Он уплатил по счету и молча последовал за ней в авто. На полдороге к Ричмон-парку Гордон сказал:

- Ладно, мы поедем в Остенде. Встретимся, как договорились.

Она не ответила, но сердечно пожала его руку. Они молча мечтали, покуда не достигли Райптон-Лайн.

- В нашей дружбе есть нечто великое, бесконечное. Ах, Гордон, это слишком чудесно...

Когда он вернулся домой, Диана отшвырнула модный журнал и вскочила со стула.

- Стол давно накрыт. Ты приходишь очень поздно, милый Горд.

Гордон почувствовал себя оскорбленным.

- Диана, прошу тебя, не называй меня так, - сказал он с упреком. - Это звучит почти как насмешка.

- Но "Горд" замечательно подходит для тебя. Мне хочется называть тебя этим именем.

Гордон пожал плечами.

- Да, милый Горд, где ты пропадал все время? - спросила она со свойственной ей дерзостью.

- Меня задержали дела...

- Но не в твоем бюро, - быстро перебила она, - там тебя не было с обеда.

Гордон не ответил.

- Значит, ты не хочешь мне сказать? - настойчиво продолжала девушка.

Он в отчаянии уперся глазами в салфетку.

- Я задержался по частному делу, - в его голосе прозвучал холодок.

- Ага! - Диана не была удивлена. Она уже давно, по ее словам, вышла из того возраста, когда попадают под влияние других.

После ужина Гордон встал и подошел к окну. Кузина была для него неразрешимой проблемой. Он внушил себе, что она красива; в некотором отношении даже красавица. Если бы она была старше, носила другую прическу и относилась с уважением к науке и умственной работе, то...

В комнате появился слуга.

- Третнер!

- Чего изволите, сэр?

- Посмотрите в окно на того краснолицего человека... Там, на другой стороне.

Гордон узнал человека, прогуливавшегося мимо террасы отеля.

- Я уже видел его сегодня... удивительное совпадение!

- Это мистер Джулиус Сюпербус, - сказал Третнер.

- Джулиус Сюпербус? Что вы хотите этим сказать? Это же латинское имя!

- Совершенно верно, сэр! Мистер Сюпербус - римлянин, последний римлянин в Англии. Он родом из Цезарио-Магнус, маленькой деревеньки близ Кэмбриджа. Я служил неподалеку оттуда и всех там знаю.

Гордон наморщил лоб. Какой удивительный случай привел этого человека, который недавно вертелся у отеля "Хэмптон", в Чейнэл Гарден, где он, на первый взгляд, в задумчивости рассматривал столбы?

- А чем он занимается... какова его профессия?

- Он детектив, сэр, - ответил слуга.

Мистер Сэльсбери побледнел. Детектив!

Глава 6

Гордон обычно забывал, что перед именем Элойз Ван Ойн имелась приставка "миссис". Он был слишком скромен и хорошо воспитан, чтобы даже косвенно пытаться узнать, как обстоят дела с ее браком. Гордон представлял себе мистера Ван Ойна крупным, трезвым коммерсантом, без души и с грубыми манерами. Он вообразил противостояние между образованной и деликатной женщиной и сухим, черствым материалистом. Раздражение скрытое бешенство или полное безразличие мужа - самоотречение, беспокойство и страдания жены... пока она не встретилась со второй половиной своей духовной сущности, то есть с ним самим.