В сетях аферы

Милославская знала, сколько примерно времени занимает дорога от места работы Семена Семеныча до ее дома. В эти свободные двадцать-тридцать минут она решила переодеться, немного подправить макияж и сварить кофе, чтобы встретить приятеля свежим горячим напитком, который ему очень нравился. Да и редкий гость оставался равнодушным к Яниному кофе, поскольку готовила она его просто отменно. Некоторые предполагали, что весь секрет заключается в серебряной джезве, которую Милославская не меняла и не собиралась менять на современные кофеварки, заполонившие прилавки магазинов. Ответ на этот вопрос гадалка и сама не знала, но, наверное, здесь играла роль и та частица души, которую женщина каждый раз вкладывала, готовя ароматный напиток.

Сменив джинсы и пуловер на домашний халат, в котором гадалка не считала зазорным появиться перед Руденко, она подошла к зеркалу и жесткой массажной щеткой стала расчесывать густые, блестящие черные волосы. Ими Яна была одарена от природы, поэтому она и знать не знала, что такое краска для волос. Клиенты, приходящие к Милославской, часто обращали внимание на ее волосы, видя в их угольной черноте признак чего-то необыкновенного, сверхестественного, магического.

Припудрив лицо и слегка подкрасив губы нежной персиковой помадой, гадалка отправилась на кухню и принялась за варку кофе. Не прошло и получаса с момента, когда позвонил Семен Семеныч, как он самолично пожаловал. Яна услышала звук изрядно тарахтящего мотора, выглянула в окно и увидела знакомые «поношенные» руденковские «Жигули». «Шестерка» капитана милиции, на самом деле, прошла огонь и воду, и медные трубы. Она доставляла своему владельцу великое множество хлопот, однако существования без нее Три Семерки все-таки не представлял, поскольку по долгу службы да и по семейной надобности ему постоянно требовалось доступное, находящееся под рукой средство передвижения.

— Хозяюшка-а, встречай, — выйдя из машины, Руденко заголосил, нарочито окая так, как это делают невольно жители Горьковской области.

Джемма пару раз недовольно тяфкнула и спокойно растянулась на коврике в углу кухни, так как чуяла хорошо знакомого гостя.

— Пара-ра-парам! — Семен Семеныч, разуваясь, напевал какую-то незатейливую мелодию. — Пара-ру-ра-ам…

— Что, Сема, жизнь весела стала что ли? — Милославская вышла в коридор и, посмеиваясь, глянула на друга.

— Не жалуемся, не жалуемся, — самодовольно проговорил тот, поглаживая рукой погоны.

— Ой-ой-ой! — иронично произнесла Яна. — Начальник никак похвалил?

— Похвалил, похвалил. Должна же быть когда-нибудь и у кота масленица!

— А по поводу жестокого убийства и последующего погребения молодой девушки ничего не сказал? — с ходу озадачила Руденко Яна.

— Это ты про что? — выпучив глаза, испуганно произнес Семен Семеныч.

Милославская начала было рассказывать историю, поведанную ей недавно Натальей Евгеньевной, но Три Семерки довольно скоро перебил ее.

— А-а-а! Так бы и сказала! А я-то думаю!

— А я как сказала? Разве не так? — удивилась Яна.

— Ну не понял я сразу, не-по-нял! — по слогам продекламировал Руденко.

— Слушай, а тебе это откуда известно? В прессе вроде не было ничего и на телевидении тоже…

— Я этим сейчас занимаюсь.

— То есть как?

— Так. Расследую это дело. Мать оставшейся в живых потерпевшей пожелала воспользоваться моими услугами.

— Вот те на! — громко захохотав, воскликнул Семен Семеныч. — Ничего себе совпадение!

— В чем дело? — ничего не понимающая Яна беспомощно развела руками.

— Я тоже расследую это дело, — четко проговаривая каждое слово, заявил Три Семерки, — не теми способами, которые используешь ты, конечно, но, тем не менее, мне поручено принимать в этом деле самое деятельное участие.

— А что ж ты тогда сразу ничего не мог понять? — удивилась Милославская.

— Да знаешь, я это все, честно говоря, как-то не очень держу в голове, — пренебрежительно поморщившись, произнес Руденко. — вообще, у нас и так куча серьезных дел, а тут приходится заниматься всякими там изнасилованиями.

— Изнасилованиями? — от удивления Милославская раскрыла рот.

— Ну да. Это такие банальные истории, что невольно забываешь подробности каждой из них. Ужасно, конечно, но такое сейчас происходит везде и всюду.

— Подожди, подожди, — гадалка жестом руки остановила приятеля, давай по порядку.

— Зачем? Ведь ты занимаешься этим делом и, наверное, и так все знаешь?

— Д-да… Но… Но об изнасиловании я, честно говоря, услышала только от тебя. Мать потерпевшей не сказала об этом, а с самой Валерией я пока не виделась.

— Вот это да? Что ж она не рассказала?

— Не знаю. Возможно, не захотела вдаваться в подробности, потому что это вновь причиняет ей уже испытанную боль, — предположила Яна, — а может быть, она просто считает, что знать об этом — дело милиции, а экстрасенсу важны другие детали…

— Не знаю, не знаю, — Три Семерки с сомнением покачал головой.