В сетях обмана и любви

– Проклятие на его беспутную, развратную, уродливую голову!

– Голова не уродливая, мама, – пробормотала Мэг.

– Будет, когда я до него доберусь! Сегодня ты поедешь домой, в Брайант-Хаус, Маргарита. Гектор, утром вы первым делом займетесь аннулированием брака. Наверное, раньше это было бы невозможно и обернулось бы позором для нас, но теперь позор будет исключительно на нем. Как посмел этот мужчина поступить так со мной – не говоря уже о Маргарите – на публике, с этой продажной девкой, актрисой?! Маргарита, мы уже продали дуэльные пистолеты твоего отца? – Флора разразилась слезами – Гектор вложил ей в руку носовой платок.

– Что ты собираешься делать, Мэг? Хочешь поехать с нами в Брайант-Хаус на эту ночь?

Мэг вспомнила о том, что произошло, когда она в последний раз сбежала домой в Брайант-Хаус. На этот раз весь свет будет пристально следить за тем, как она поступит.

Она закрыла глаза от нестерпимой боли, которая была страшнее скандала. Муж проводил с ней время, беседовал с ней, улыбался ей. Она уже начала думать, что он доволен, что именно она стала его женой, что кто-то наконец пожелал неприметную Маргариту.

Какой же дурой она была! Мужчины, подобные Темберлею, могут общаться с некрасивой женщиной, но заниматься любовью предпочитают с красавицами. Отец пытался объяснить ей это, но она его не слушала. И теперь получила наглядный урок. Краска стыда обожгла ее щеки.

– Ходят слухи и о других женщинах, кроме этой актрисы, – прошипела Флора. – Говорят, он навещает молодую женщину с ребенком.

Мэг посмотрела на нее с осуждением.

– Флора! – предостерегающе воскликнул Гектор.

– Отвезите меня в Хартли-плейс, – сказала Маргарита. – Я очень устала. Мне нужно подумать, выспаться. Он, скорее всего, не вернется домой сегодня. – Она сжала кулаки, сгорая от ненависти к Николасу.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил Гектор.

Мэг уставилась в окошко кареты, в темноту.

– Все ждут, что я сбегу. Возможно, он тоже этого ждет. Я завтра приму решение, что мне делать. Когда успокоюсь.

– Успокоишься? Не похоже, чтобы это тебя хоть как-то расстроило. Ты ведь не испытываешь к нему никаких чувств? – спросила Флора.

– Он мой муж, мама. Я надеялась…

– Надеялась! – Флора насмешливо фыркнула. – Ты всегда надеялась. Отец не уделял тебе достаточно внимания – ты старалась стать умнее и лучше, чем твои сестры, чтобы он тебя заметил. Но этого не случилось. Не то чтобы твой отец не любил тебя, Маргарита. Он просто не знал, как управляться с сильными, умными женщинами.

– Он бы гордился тобой, если бы сейчас тебя увидел, – сказал Гектор.

– В самом деле? – тихо спросила Мэг. – Тем, что я замужем за мужчиной, который меня не любит, не может полюбить?

– Я считаю, это ошибки твоего отца, не твои, довели нас до этого, – сказала Флора. – Ты самая лучшая из нас. Из тебя вышла великолепная герцогиня. Если Темберлей не способен заметить этого… – Она помолчала. – Но это не облегчает ту боль, которую ты испытываешь теперь, я думаю.

Она открыла ридикюль и протянула Мэг маленький пузырек.

– Возьми. Это лауданум – снотворное. Он поможет тебе заснуть без сновидений и не чувствовать никакой боли.

– Флора, я не уверен, что это хорошая идея, – забеспокоился Гектор.

– Не глупите, Гектор! Мать лучше знает, что нужно ее дочери. – Она подняла пузырек и оценила его на просвет. – Я использовала его, когда умер ваш отец, чтобы хоть как-то спать. Его смерть была для меня страшным ударом. Я оказалась в совершенно невыносимом положении. Сон делал его вполне терпимым.

– Мэг делала его терпимым, Флора, а не лекарство. Девочка моя, лауданум опасен. Слишком большая доза может лишить человека сознания или того хуже… – возразил Гектор.

– Ох, ради всего святого! – перебила его Флора.

– На какое время? – спросила Мэг. Она взяла пузырек и посмотрела на мать.

Гектор накрыл руку племянницы своей.

– Ты будешь спать несколько часов и очнешься, чувствуя себя ужасно. А потом захочешь еще.

– Понимаю. – Мэг посмотрела на пузырек и зажала его в руке. – Я буду осторожна.

– Всего капля на стакан воды, – посоветовала Флора. – Или две. Определенно не больше трех-четырех. Пять, самое большее.

В Хартли-плейс Гектор проводил Маргариту вверх по ступенькам и попросил Гардинера принести немного теплого вина.

Когда Гардинер взглянул через плечо Мэг, надеясь увидеть Николаса, лицо Гектора посуровело.

– Присмотрите за ее светлостью! Я сомневаюсь, что ваш хозяин появится сегодня дома.

Гардинер поклонился.

– Ты все еще можешь побыть в Брайант-Хаусе несколько дней, чтобы пережить этот удар, – сказал Гектор. – По крайней мере, отдай мне лауданум.

Маргарита поцеловала крестного в щеку.

– Со мной все будет в порядке. Лучше отвезите маму поскорее домой, пока она не лишилась чувств.

Мэг поднялась наверх в свою спальню и села за туалетный столик, слишком уставшая, чтобы что-нибудь делать, кроме как смотреть в зеркало.

Вошла старая герцогиня.

– Гардинер сказал мне, что вам нездоровится, – сказала она. – Боже мой, вы бледны как полотно!

– Зачем бы Гардинеру заходить к вам? – спросила Мэг, расстегивая сапфировое ожерелье.