В широком прокате

Голова моя снова оказалась на сложенных на столе руках. Наверное, Андерсон что-то ответила на мои слова, но я этого уже не слышала: незаметно для себя я на время отключилась.

А когда, не зная, сколько времени прошло, снова вернулась к реальности, то, открыв глаза, обнаружила, что вечеринка по случаю окончания съёмок внезапно превратилась в свадьбу. Джен, прицепившая к волосам фату из полупрозрачной светлой ткани, и Пол, вырядившийся в чёрный смокинг Демона, которого он играл, держались за руки, глядя друг на друга; Алекс Блейк, обернутый в чёрное и выступавший, видимо, в роли святого отца, с Библией в руках произносил какую-то речь, окончание которой все присутствующие на этой «церемонии» ознаменовали бурным ликованием.

Я была единственной, кто остался сидеть за столом. Но долго переживать из-за своего одиночества мне не пришлось: через минуту или около того я вновь уснула.

В следующий раз я очнулась, уже находясь у себя в постели. Как я туда попала – сама или кто-то отнёс меня в номер – непонятно. На полу, прислонившись спиной к кровати, сидела Питерс с фатой на голове. Джен без эмоций смотрела на меня.

– Я хотела, чтобы ты почувствовала то же, что и я прежде, – заговорила подруга. – Я хотела, чтобы ты осталась одна и не знала, что с этим делать.

Кажется, я лишь на секунду сомкнула веки, но, раскрыв глаза снова, увидела пустую комнату. По селектору мягкий голос объявил, что можно спускаться на завтрак.

Была ли Джен пьяной галлюцинацией или действительно приходила ко мне посреди ночи – тоже осталось загадкой.

***

Если бы меня попросили тремя словами описать период пост-продакшна фильма «Поклонение», то я бы охарактеризовала его так: «Серость. Серость. Серость».

Я старалась реже покидать номер, чтобы поменьше видеть коллег и не нарываться на неприятности, которые, согласно статистике, прилипали ко мне, как жвачка к кедам. Чем я занималась те пять недель, пока шёл процесс монтажа? Да ничем. Как и все остальные.

Книги, фильмы, реалити-шоу, походы в тренажёрку, бассейн и прочее, и прочее – то, чем мы и так долгие месяцы себя развлекали – осточертели настолько, что чуть ли не вызывали рвотные позывы. И всё же, поскольку альтернативы этим занятиям не было, я, равно как и другие пленники и персонал, по инерции продолжала убивать время вышеперечисленными способами.

Но через неделю или полторы тренировки были заброшены мною, тем более, что теперь, по окончании съёмок, держать форму не имело смысла. Я и глазом моргнуть не успела, как из-за малой подвижности и обильных приёмов пищи начала набирать вес. Впрочем, нечто подобное случилось со многими.

Хотя кое-кто всё-таки использовал время для обучения ещё одному иностранному языку, или для игры на фортепиано, или для освоения новых медитативных практик. Кое-кто, но не я.

Мне хватало моральных сил лишь на походы в столовую и библиотеку. И иногда в номер к кому-нибудь вроде Эмили, но не к Джен или Полу. Правда, и библиотеку теперь я посещала всё меньше. Хоть мне всегда было приятно пообщаться с Гарри, однако его постоянной спутницей стала Хейли, не оставлявшая его в одиночестве ни на мгновение, и потому рядом с ними я чувствовала себя неуютно, будто безжалостно отнимала бесценные минуты их упоения друг другом.

Неудивительно, что за несколько недель из подтянутой брюнетки среднего роста, натренированной танцами и упражнениями, с плоским животиком и ухоженным лицом я превратилась в незнакомую мне располневшую особу с обвисшими руками, отрастающими светлыми корнями волос и даже с приобретающим форму вторым подбородком. Мои и без того огромные зелёные глаза чуть не в пол-лица, казалось, стали ещё больше из-за синих теней под ними.

Скажу в свою защиту, что я хотя бы не скатилась до ежедневного употребления алкоголя, который почти до окончания постпродакшна был в свободном доступе. Видимо, Заказчик предположил, что, выпивая, мы будем легче переносить тоску и безделье. Вот только идея оказалась далеко не самой блестящей: лёгкие алкогольные излияния трансформировались в массовый запой, в котором мало кто не участвовал, и оттого агрессия, которую многим удавалось сдерживать на трезвую голову, по-пьяни доводила заложников до ссор и драк не только со своими, но и с охранниками. И один случай положил конец этому беспробудному пьянству, показав, что и нервы наёмников Заказчика потихоньку начинают сдавать.

Участниками столкновения стали Макс и Энрике, всегда питавшие друг к другу не самые приятельские чувства. Завязку самого конфликта я пропустила, потому как пришла в полупустую столовую, когда оба (русский – вяло покачивающийся с похмелья, мексиканец – в позе воина, готового дать неприятелю отпор) уже говорили друг с другом на повышенных тонах, причём каждый на родном языке, видимо, не особенно стремясь к конструктивному диалогу. Четверо других охранников, пара наших парней, а также Сандра стояли рядом, намереваясь, в случае чего, остановить мужчин.

Вдруг Северин перешёл на английский и выпалил:

– Гавкай, сколько угодно! Ты всё равно ничего не сможешь мне сделать!