В широком прокате

Нортон издал короткий смешок. Он, точно не в силах больше твёрдо стоять на ногах, тяжело опустился на пол.

– Потому что это весело. У каждого имеется своё лекарство от жестокой реальности. Моим лекарством были фильмы. Ничто не могло успокоить меня так, как превосходно рассказанная история. Мама часто говорила: «В этом мире нелегко найти утешение, но мир кино всегда будет рад тебя утешить». Даже не знаю, когда началась эта история. В тот момент, когда я впервые увидел «Касабланку» и бесповоротно влюбился в кинематограф? В тот момент, когда по её вине, – он близоруко прищурился, чтоб разглядеть Смит, – потерял отца? Может, в ту секунду, когда я случайно узнал о том, как Ким Чен Ир похитил режиссёра и актрису? В ту секунду, когда я захотел переплюнуть северокорейского вождя и собрать на одной площадке лучших представителей киноиндустрии, одержимых кино в той же степени, что и я сам? Мне сложно ответить, почему я решился на этот проект. Правда. Ведь и вы не знаете причину, по которой вам хочется снимать кино, верно? Кажется, будто идея украсть вас и заставить работать над новым фильмом в условиях изоляции и ограничений всегда жила в моей голове. Мне хотелось узнать, возможно ли сотворить нечто великое вот так, на заказ.

– Тебе просто хотелось узнать?! – не сдержалась я и грубо вклинилась в его речь. – Мы были обычными подопытными, и всё?! Ты испортил столько жизней – ради чего? Чтобы провести эксперимент?

– Я не согласен с тобой. По-моему, многим из вас этот плен не только ничего не испортил, но и наоборот помог разобраться в себе. Посмотри на себя и своих друзей.

– Ты хочешь услышать «спасибо»? – меня раздражала невозмутимость парня. – Деньгами, которые ты потратил на похищение, можно было бы помочь стольким людям, столько всего изменить! А ты выбросил их на ветер, устроил какой-то цирк.

– Киноиндустрия каждый день разбазаривает миллионы долларов на блокбастеры, которые забудутся уже через месяц, а через несколько лет станут просто смешными. Так почему я не могу сделать то же самое? Кому, как не тебе, знать, что комфортного существования человеку недостаточно: ему нужно что-то, что будет вдохновлять, давать надежду и развлекать. Знаешь, по моему мнению, люди в мире искусства делятся на два типа: творцы и дельцы. И те, и другие нужны в творчестве. И те, и другие нужны друг другу. Ты, безусловно, творец. А я – делец. Творцы могут создавать что-то за счёт дельцов. Дельцы, будучи не всегда самыми порядочными и честными людьми, благодаря произведениям творцов могут стать лучше. Мы с тобой – две стороны одной медали. Вы, творцы, зачастую пользуетесь деньгами дельцов и даже не задумываетесь о том, откуда взялись у них эти средства. Потому что они помогают вам реализовать себя. Так что не тебе упрекать меня в чрезмерных тратах.

– Ты ведь мог договориться со всеми нами. Ты мог просто приглашать всех в проект, предлагать выгодные условия. Зачем обязательно нужно было красть всех?

– Во-первых, я хотел, чтобы Лола и Дэвид работали вместе, а они никогда в жизни не согласились бы на совместный проект. Здесь же у них не было иного выбора, кроме как объединиться и создать что-то в соавторстве. А во-вторых, я уверен, что, находясь в необычных для съёмок условиях, вы творили более качественно, более самоотверженно. Лиз, – Нортон медленно поднялся с пола, – где-то глубоко внутри ты понимаешь меня и ты согласна со мной, даже если внешне протестуешь против моих слов.

– Возможно, твой поступок с похищением и можно было бы со временем принять, – ответила я. – Но после него ты изобразил нас мошенниками перед обществом.

– За шалость с пленом я не готов провести годы в тюрьме. И знаешь, вам грех жаловаться: публика всё равно любит вас, они встретят ваш фильм овациями, а обо мне даже никто не вспомнит. Хотя именно я подтолкнул вас к созданию «Поклонения».

– Не переживай, я позабочусь о том, чтобы о тебе вспоминали каждый день, – напомнила о своём присутствии Сандра. Дуло её пистолета по-прежнему было направлено на Нортона.

– Энн, не делай глупостей, давай договоримся, – Гарри выставил руки вперёд, будто этот жесть мог защитить его от пули.

При слове «Энн» я вопросительно взглянула на Смит, а та коротко пояснила:

– Моё настоящее имя.

– Позволь мне уйти, – продолжал парень, – и я клянусь, что не буду мстить. Ты давно искупила свою вину. Я исчезну, опять сделаю пластическую операцию и сменю имя, ни одна душа никогда обо мне не услышит. А хочешь, мои друзья помогут стереть все данные о тебе из баз любых стран, никто не будет больше охотиться за тобой. Ты тоже станешь другим человеком и будешь вести такую жизнь, какую тебе захочется. Поверь, я на тебя не злюсь.

– По-моему, это выгодная сделка, – я решила поддержать Нортона. И хоть мне не хотелось, чтобы он избежал наказания, его убийства я тоже не желала.

– Двадцать минут назад ты меня едва не придушил, – произнесла Сандра, волком глядя на парня. – И я должна поверить, что ты так запросто обо мне забудешь?