В смертельном трансе

Сердце у меня испуганно трепыхнулось. Роб Тайлер. Почему мне кажется, что я его уже видел? Почему я о нем что-то знаю? Мы попрощались с Доусоном, пошли к лифту, и вдруг перед глазами возник высокий тощий парень — бритая голова, маленькие глазки. Да-с, отчетливый образ… Как я об этом не подумал раньше?

Я повернулся к Тони, поймал ее взгляд — мы думали об одном и том же: нельзя терять времени.

ГЛАВА 9

Найти его было совсем не трудно, этого Роба Тайлера, любовника Лиз. Разумеется, мы не помчались сразу к нему домой. Нет, мы ушли от доктора, молча спустились на лифте, молча пересекли гранитную мостовую Николет-молл. Тони еще в лифте надела темные очки и, держа меня под руку, тихонько плакала. Мы шли в кафе «Питерс гриль», один из немногих островков старины в центре Миннеаполиса. «Питерс гриль» — значит, индейка в сандвиче настоящая, не прессованная, не копченая, не раскатанная и не из химчистки; яблочный пирог — свежий, с рассыпчатой корочкой, только что испеченный здесь же, на кухне. Настоящая, естественная еда, а не современные изыски. Тони отдала мне бразды правления, и я выбрал кабинку, распорядился о еде, попросил подать еще кофе (этого можно было не делать — здесь работали не студентки, а профессиональные официантки, и они, как добрые бабушки, непрерывно подливали в наши чашки), так что у Тони оставалась единственная забота — прийти в себя.

Если бы Тони курила, она бы пыхтела сейчас долгими глубокими затяжками, была бы плаксой, заливалась бы слезами. Но она была не из тех, слезы у нее быстро высохли.

— Господи, Алекс, это было ужасно. Я приехала через несколько дней после того, как объявили об ее исчезновении. В полиции услышала об этих убитых женщинах — ты знаешь — изрубленных и все такое. Поэтому почти всю ночь я думала: Лиз — очередная жертва. Больше всего боялась, что тело будут искать месяцами. Но они нашли ее на следующее утро. Так может быть, я не права. Может, Лиз действительно это сделала… прыгнула с моста.

Честно говоря, мне так и казалось. Наверно, лекарство дало обратный результат, или она превысила дозу, или попросту ничего не принимала. Вариант с убийством казался сомнительным и надуманным. Да, письмо к Тони было написано человеком, полным энергии и замыслов, но письмо к Доусону, казалось, писал человек совсем иной, очутившийся в яме. К сожалению, второе было написано позже и, значит, точнее отражало душевное состояние Лиз в ее последние часы. А парень, которого мы обнаружили в ее квартире? Наверняка обыкновенный вор-недоносок, как предположил Дженкинс. Все сходится. Я мог понять, почему смерть Лиз расценили как самоубийство.

— Да, — сказал я, помешивая кофе и думая, что, скорее всего, она покончила с собой, — кажется, во мнении Доусона сомневаться нечего.

Но даже если это самоубийство, остается масса вопросов, и главный из них: в чем его причина? И второй, конечно, — что послужило толчком? Шла ли она к этому моменту всю жизнь, дожидаясь подходящего случая, или произошла биохимическая реакция и Лиз угодила в депрессию, как в черную дыру? Конечно, меня это интересовало, но я с легкостью обошелся бы без ответов на эти вопросы. Тони, однако, без них не обойдется, и я окончательно решил для себя: всю оставшуюся жизнь ей будет легче, если она сумеет по кусочкам сложить жизнь сестры и понять, почему эта жизнь разрушилась. Поэтому я. спросил:

— Ты хочешь повидать Роба Тайлера?

Она улыбнулась. Посмотрела на меня и снова улыбнулась, потому что наши мысли всегда шли синхронно, — должно быть, мы этого не утратили.

— Надо бы, — сказала она и отпила добрый глоток кофе.

Тут я сообразил, что надо помолчать и позволить Тони соскользнуть в воспоминания о Лиз, погрузиться в них. Обстановка подходящая — неторопливая еда, ресторан, полный успокоительного шума. Куча адвокатов и биржевых маклеров, мужчин и женщин, сидят в своих конформистских костюмчиках и накачиваются кофеином.

После пирога я сказал Тони, что попробую дозвониться до этого парня, и пошел к туалетам, где был телефон. Позвонил в Колледж живописи и дизайна и спросил телефон Роба Тайлера. Мне тут же его дали, и я тут же набрал номер. Трубку подняли после третьего звонка.

— Роб Тайлер дома? — спросил я.

— Угу, он самый, — ответил хрипловатый бас — похоже, после хорошей поддачи. — Кому он нужен?

— Алекс Филлипс, друг Тони Доминго. Сестры Лиз. Тони приехала сюда из Чикаго и хотела бы с вами поговорить.

Долгая пауза.

— О чем?

Он совсем идиот, что ли?

— О Лиз. — По-видимому, от меня ждали объяснений, и я прибавил: — Тони просто хочет узнать кое-что. Какой была Лиз перед тем, как это случилось, была она в форме или нет. Понимаете, что-то в этом роде. И все. Она просто хочет понять, почему это произошло, почему Лиз убила себя. Тони спрашивает, могли бы вы с ней поговорить.

— Не-а. — Он похрипел, пофыркал и припечатал: — Мы с Лиз месяц как расстались, когда она прыгнула. Она меня достала. Понял? Она была не по мне, и я ничего о ней не знаю. — И добавил язвительно: — Мне некогда. — Затем бросил трубку.