В смертельном трансе

— Послушайте, — сказала Тони, — я знаю, что после разрыва с Лиз вы с ней говорили. Несколько раз звонили. Вы с ней виделись? Вспомните, вы видели ее последнюю неделю перед смертью?

Сандра сделала кислую мину, шлепнула Тайлера тыльной стороной ладони и сказала:

— Ох, Роб, ты меня опять обманываешь?

Роб повернулся, потерся щетинистым подбородком о ее щетинистую голову.

— Нет, конечно, детка. Понятия не имею, о чем эти люди говорят. Ступай в комнату. Я сейчас приду. — Он развернул ее и подтолкнул: — Ну иди, иди!

Я сказал:

— Роб, мы просто хотим…

— Стоп, — он уставил на меня палец, набрал воздуха в грудь и сказал: — Сандра и я, мы кое-чего добились. Мы вместе делаем хорошие вещи. Я — скульптор, она скульптор. Работаем с металлом, понимаете, со сваркой. Я не желаю это терять. Усек?

— Разумеется.

— И я вам еще раз скажу. Я взаправду ничего не знаю о Лиз. Без дураков. Точно, мы говорили после разрыва, но звонил не я, нет. Она меня доставала, звонила и звонила, звала пойти с ней, выпить кофе.

Тони мгновенно спросила:

— Зачем? Что она хотела? Какой у нее был голос по телефону?

— Ну и ну! — Тайлер затряс головой, шагнул назад, взялся за дверь. — Мне это ни к чему. Дошло? Мне не нужно неприятностей, с меня дерьма хватило, когда Лиз всюду совала свой нос.

Тони взглянула на меня, потом на Тайлера.

— Черт побери, что это значит?

— Ничего, совсем ничего.

Я видел, что Тони сцепила руки, видел, что она пытается говорить спокойно.

— Роб, я никого не обвиняю, я просто стараюсь понять. Лиз умерла, и я хочу выяснить, почему это случилось. Сейчас вам неудобно разговаривать — ладно, но если что вспомните, позвоните мне. Будьте так добры. Я остановилась в «Холидей инн», у Семи углов.

— Да, правильно, может, пообедаем. — Он осклабился, шагнул назад, захлопнул дверь и прокричал оттуда: — Будьте здоровы!

— Эй, стой! — Я бросился вперед, чтобы распахнуть дверь, но Тони схватила меня за руку.

— Уходим отсюда.

— Но…

— Он не хочет говорить. Идем!

Тони побежала с крыльца, прочь от этого гнусного дома. Я поспешил за ней, уже не замечая теплого воздуха и сияющего неба. Тони стояла у машины, потирала ладонью лоб и явственно хотела поскорее убраться отсюда.

— Тони, почему…

— Алекс, пожалуйста. Открой скорее машину.

Я помнил этот ее тон так же хорошо, как щербатый зубик. Это была декларация: «НЕ ДАВИ НА МЕНЯ». Не значило ли это сегодня «Не хочу, чтобы ты был рядом»? Я впадал в паранойю, ясное дело. Чтобы не дразнить гусей, заткнулся, молча отпер ее дверцу, обошел машину и сел за руль. Не торопясь устроился, вставил ключ в замок зажигания, все еще ожидая, что Тони остановит меня. Не тут-то было. И несколько секунд спустя я тронул машину.

— Вот кретин, — сказал я о Робе Тайлере.

— Настоящий.

Медленно подъехали к знаку «стоп», я посмотрел налево, направо и поехал дальше по улице; на ней спиливали больные вязы и высаживали на их место тоненькие молодые деревца. Лиз не могла наложить на себя руки из-за идиота вроде Тайлера. Не могла она впасть в отчаяние из-за разрыва с этим индюком. Облегчение — вот что она должна была ощущать.

За этим стояло что-то еще. Это «что-то» копошилось у меня в голове. Что это? Что хотят девять десятых моего мозга сообщить одной десятой?

— Сделай глубокий вдох, и пусть это всплывет из подсознания в сознание. Представь себе, что ворота открылись и информация вытекает наружу.

Легкие полны, легкие пусты — что я теперь вижу? Роб Тайлер стоит в дверном проеме. «Эй, эй, я — бритоголовый!» Чернота. Черный цвет — вот что скреблось в моем мозгу. Черное — что? Волосы? Рубашка? Джинсы? Да, вся одежда на Тайлере черная, вплоть до башмаков.

Башмаки.

Я сбросил газ и свернул к обочине.

— В чем дело? — спросила Тони.

— Я сейчас думал о Тайлере, о том, как он выглядит.

— И что?

— То, что башмаки его точь-в-точь как на парне, который вломился в квартиру Лиз. Черные, высокие, брезентовые.

В мире миллионы пар таких башмаков. Может, миллиарды. Но почему это кажется мне первостепенно важным?

— И еще. Я все думал, то ли парень у Лиз был лысый, то ли еще что. Но может, я не заметил цвета его волос как раз потому, что он был обрит?

— Вот черт, — сказала Тони, уставясь сквозь ветровое стекло на большой «олдсмобил», припаркованный впереди нас. — У него мог быть ключ.

— Что?

— Ключ, Тайлер мог заполучить ключ от квартиры Лиз. — Тони взглянула на меня. — Разворачивайся.

Что я и сделал, повернув руль «хонды» так круто, как смог. Нас развернуло — поехали обратно. Значит, я был прав. Никто не вламывался в квартиру Лиз тем вечером. У кого-то был ключ, и он просто вошел, и, более чем вероятно, это был Роб Тайлер, бывший дружок Лиз. Во мне с новой силой вспыхнула ненависть. Воровать у своей мертвой подруги. Мерзость. Что он хотел взять? Блокнот — или что-то другое? Деньги? Проигрыватель? Фотокамеру? Наверняка то, что легко загнать.

Я проехал до знака «стоп», притормозил, опять нажал на газ, но только мы рванули вперед, Тони схватила меня за руку.