В Суоми

«…Это дело финских белогвардейцев.

Каждый финн — рабочий севера — знает, что там, где находится шюцкоровец, лахтарь, егерь, — там кровный враг рабочего».

— Всегда так бывает, — недовольно ворчал старик возчик, — кому на все наплевать и кто ничего не ждет, тому обязательно придет письмо, как мороз к январю.

— Да брось мешать, ты, заноза! — обозлился наконец Каллио. — Письмо-то вовсе не мне одному написано, а нам всем, ребята!

— Так все и будем читать, — обрадовался Унха и выхватил письмо из рук Каллио, — Я буду вслух, я в казарме приучен уставы и молитвенники читать.

И вот они — Каллио, Унха, возчик, ожидавший вестей из дому, возчик, с которым работал Инари, и бывший легионер — читают это неожиданное письмо у очага. Инари куда-то вышел. Остальные уже засыпали.

— «Товарищи!

Предприниматели хотят снизить нашу заработную плату, они хотят войны с Советской Россией. Мы в тысяча девятьсот восемнадцатом году не смогли их сбросить с наших плеч… Мы вынуждены были повиноваться и ждать. Финский народ хочет вечного мира с Россией рабочих и крестьян. Мы не хотим войны. Настало время действовать! Довольно ждать!»

— Это правильно, — перебил чтеца возчик.

— Что же делать? — озабоченно спросил бывший легионер.

Унха, не останавливаясь, ровным и тихим голосом продолжал читать:

— «Товарищи! Пусть наша весть пройдет между стойкими революционными борцами с быстротою молнии. Пусть наша весть обежит закопченные сажей бараки, захватит низкие хибарки, товарищей, которые проводят ночи у костров».

Унха продолжал читать:

— «Пусть они забастуют и грудью встретят финского белобандита, стремящегося захватить Советскую Карелию, — и для блага Суоми сведут с ним счеты…»

В барак вошел Инари, и никто не заметил, что снова мешок его был пуст.

Он подсел к товарищам.

Унха деловито читал:

— «Товарищи! Это не обман: вас не соблазняют большой военной добычей, разными обещаниями, как это делают белогвардейцы. Вас призывают стать под знамена коммунистической партии, чтобы нанести смертельный удар белобандитам.

Прочь расхлябанность! Долой трусость! Если белогвардеец победит в Карелии — он сразу же пойдет в наступление на нас. Пусть никто не подумает: «Сперва другие, а потом уже я».

Другие уже начали.

Смелые северяне уже ходят по лесам, уничтожают белобандитов. Докажите и вы, что если на сторону белобандитов за их неправое дело встанут сотни негодяев, то у нас тысячи честных рабочих борются за правое дело.

Финский рабочий должен подавить, уничтожить, стереть с лица земли поход финских бандитов.

Руки прочь от Советской России!

Это дело нашей чести!

К действию, товарищи!»

— Эх, жаль, что я тогда выпустил этого проклятого капулетта Марьавара с моей шапкой! — прервал опять себя Унха.

— Да читай же, Солдат, дальше!

— Дальше немного:

«Да здравствует трудовая Карельская Коммуна! Да здравствует пролетарская революция!

Финский коммунист Коскинен».

Когда Инари услышал это имя, произнесенное вслух, он, хотя и знал чуть ли не наизусть текст этого послания, весь вспыхнул от гордости за человека, чья подпись стояла в конце листовки.

В этот момент в барак вошел десятник Курки. Инари бросился навстречу.