В священном сумраке дубравы. Стихотворения, переводы, проза

Бедняга и поэт, и нелюдим несчастный,Дамон, который нас стихами всё морил,Дамон, теперь презрев и славы шум напрасный,Заимодавцев всех своих предупредил.Боясь судей, тюрьмы, он в бегство обратился,Как новый Диоген, надел свой плащ дурной,Как рыцарь, посохом своим вооружилсяИ, связку навязав сатир, понес с собой.Но в тот день, из Москвы как в путь он собирался,Кипя досадою и с гневом на глазах,Бледнее, чем Глупон, который проигрался,Свой гнев истощевал почти что в сих словах:«Возможно ль здесь мне жить? Здесь честности не знают!Проклятая Москва! Проклятый скучный век!Пороки все тебя лютейши поглощают,Незнаем и забыт здесь честный человек.С тобою должно мне навеки распроститься,Бежать от должников, бежать из всех мне ногИ в тихом уголке надолго притаиться.Ах! если б поскорей найти сей уголок!..Забыл бы в нем людей, забыл бы их навеки.Пока дней парка нить еще моих прядет,Спокоен я бы был, не лил бы слезны реки.

Пускай за счастием, пускай иной идет,Пускай найдет его Бурун с кривой душою,Он пусть живет в Москве, но здесь зачем мне жить?Я людям ввек не льстил, не хвастал и собою,Не лгал, не сплетничал, но чтил, что должно чтить.Святая истина в стихах моих блисталаИ музой мне была, но правда глаз нам жжет.Зато фортуна мне, к несчастью, не ласкала.Богаты подлецы, что заполняют свет,Вооружились все против меня и гналиЗа то, что правду я им вечно говорил.Глупцы не разумом, не честностью блистали,Но золотом одним. А я чтоб их хвалил!..Скорее я почту простого селянина,Который потом хлеб кропит насущный свой,Чем этого глупца, большого господина,С презреньем давит что людей на мостовой!Но кто тебе велит (все скажут мне) браниться?Немудрено, что ты в несчастии живешь;Тебе никак нельзя, поверь, с людьми ужиться:Ты беден, чином мал – зачем же не ползешь?Смотри, как Сплетнин здесь тотчас обогатился,Он князем уж давно… Таков железный век:Кто прежде был в пыли, тот в знати очутился!

Фортуна ветрена, и этот человек,Который в золотой карете разъезжает,Без помощи ее на козлах бы сиделИ правил лошадьми, – теперь повелевает,Теперь он славен стал и сам в карету сел.А между тем Честон, который не умеетСтоять с почтением в лакейской у бояр,И беден, и презрен, ступить шага не смеет;В грязи замаран весь, он терпит холод, жар.Бедняга с честностью забыт людьми и светом:Итак, не лучше ли в стихах нам всех хвалить?Зато богатым быть, в покое жить нагретом,Чем добродетелью своей себя морить?То правда, государь нам часто помогаетИ музу спящую, лишь взглянет, – оживит,Он Феба из тюрьмы нередко извлекает.Чего не может царь!.. Захочет – и творит.Но Мецената нет, увы! – и Август дремлет.Притом захочет ли мне кто благотворить?Кто участь в жалобах несчастного приемлет,И можно ли толпу просителей пробить,Толпу несносную сынов несчастных Феба?За оду просит тот, сей песню сочинил,

А этот – мадригал. Проклятая от неба,Прямая саранча! Терпеть нет боле сил!..И лучше во сто раз от них мне удалиться.К чему прибегнуть мне? Не знаю, что начать?Судьею разве быть, в приказные пуститься?Судьею?.. Боже мой! Нет, этому не быть!Скорее Стукодей бранить всех перестанет,Скорей любовников Лаиса отошлетИ мужа своего любить как мужа станет,Скорей Глицера свой, скорей язык уймет,Чем я пойду в судьи! Не вижу средства боле,Как прочь отсюдова сейчас же убежатьИ в мире тихо жить в моей несчастной доле,В Москву проклятую опять не заезжать.В ней честность с счастием всегда почти бранится,Порок здесь царствует, порок здесь властелин,Он в лентах, в орденах повсюду ясно зрится,Забыта честность, но фортуны милый сын,Хоть плут, глупец, злодей, в богатстве утопает,И даже он везде… Не смею говорить…Какого стоика сие не раздражает?Кто может, не браня, здесь целый век прожить?Без Феба всякий здесь хорошими стихамиОпишет город вам, и в гневе стихотвор

На гору не пойдет Парнас с двумя холмами.Он правдой удивит без вымыслов убор.«Потише, – скажут мне, – зачем там горячиться?Зачем так свысока? Немного удержись!Ведь в гневе пользы нет: не лучше ли смириться?А если хочешь врать, на кафедру взберись,Там можно говорить и хорошо, и глупо,Никто не сердится, спокойно всякий спит.На правду у людей, поверь мне, ухо тупо».Пусть светски мудрецы, пусть так все рассуждают!Противен, знаю, им всегда был правды свет.Они любезностью пороки закрывают,Для них священного и в целом мире нет.Любезно дружество, любезна добродетель,Невинность чистая, любовь, краса сердец,И совесть самая, всех наших дел свидетель,Для них – мечта одна! Постой, о лжемудрец!Куда влечешь меня? Я жить хочу с мечтою.Постой! Болезнь к тебе, я вижу, смерть ведет,Уж крылия ее простерты над тобою.Мечта ли то теперь? Увы, к несчастью, нет!Кого переменю моими я словами?Я верю, что есть ад, святые, дьявол, рай,Что сам Илья гремит над нашими главами.А здесь в Москве… Итак, прощай, Москва, прощай!..»