В тени

Ворошилов отчего-то недолюбливал Молотова, но хорошо знал, как ему доверяет Сталин. Молотов, улыбнулся Ворошилову и даже привстал из-за стола навстречу. Зато Сталин, нарочито грубо, произнес:

– Совсем ты отбился от рук, товарищ Ворошилов, а еще – народный маршал, прославленный полководец! Жалуются на тебя генералы, лезешь на фронте под пули! Легкомысленно поступаешь, нехорошо!

Сталин усмехнулся, заметив смущение Ворошилова. Народный комиссар иностранных дел угодливо улыбался, поблескивая стекляшками пенсне.

– Нельзя ему без фронта! – заключил Молотов и посмотрел на Сталина. – Человек он сугубо военный…

Реплика дипломата разозлила Ворошилова: он отлично знал, что тот никогда не считал его военным! Маршал мгновенно вспомнил, как в 1935 году, при оценке Сталиным деятельности Гитлера в Германии, не кто-нибудь, а Молотов на политбюро убеждал, что именно фюрер должен стать броненосцем мировой революции, которая вспорет брюхо старой Европе. Ворошилову очень захотелось напомнить Молотову о броненосце, но он подавил в себе это желание.

– Простите, товарищ Сталин. Обещаю, что впредь буду осторожнее.

– Потерпи, мы сейчас закончим, – сказал вождь и повернулся к Молотову.

– Международный Красный Крест, товарищ Сталин, – произнес дипломат и замялся, заметив на его лице гримасу раздражения.

– Опять эти благотворители! – буркнул вождь. – Чего они хотят на этот раз? Все учат, советуют. А, мне наплевать на их советы!

– Хотят облегчить участь советских военнопленных, – ответил Молотов. – Обещают потребовать от Гитлера соблюдения Женевских конвенций, а также организовать доставку писем командиров и красноармейцев их родным.

Молотов сделал паузу и тихо закончил:

– Конечно, за их счет!

В глазах Сталина сверкнул огонь злости.

– Какой еще счет?! – неожиданно вспылил он. – Эти трусы, позволившие пленить себя фашистам, не заслуживают нашего внимания. Никакой Красный Крест нам не указ! Тоже мне нашлись благотворители.

– Немцы нарушают так же и Гаагскую конвенцию, товарищ Сталин. Согласно ей, пленных офицеров нельзя привлекать к физическому труду, – тихо добавил Молотов и опять посмотрел на вождя, ожидая его реакции.

– А мы-то ее соблюдаем, эту самую конвенцию?! – проворчал вождь и повернулся к Ворошилову. – Что скажешь, маршал?

Ворошилов молчал. Он, вообще, старался не вникать в международные дела и плохо понимал, о чем идет речь.

– Вот видишь, Ворошилов считает, что мы ее соблюдаем! Соблюдают ли немцы, для нас не столь важно. А, добрым дядям из Красного Креста нужно объяснить, чтобы они больше не совали нос в наши дела! Пусть истратят свои деньги на людей, пострадавших от стихийных бедствий. А, с нашими людьми, которые нарушили присягу и сдались на милость врагу, мы еще обязательно разберемся, если не сейчас, то после победы!

Когда дверь за Молотовым закрылась, Сталин обратился к Ворошилову:

– Клим! Ты понял, о чем он говорил? Ты согласен со мной?!

Маршал согласно кивнул, он просто боялся возразить этому человеку.

– Снова поедешь к Мерецкову, – продолжил Сталин, убедившись, что за время недолгого отсутствия этот человек не отбился от рук и не позволил себе на фронте ничего лишнего. – Слишком долго топчется на месте этот хваленый стратег! Видимо, его недостаточно воспитали у Лаврентия. А, там хорошая школа! Как ты считаешь?

Ворошилов невольно поежился. Он хорошо знал, за что и при каких обстоятельствах Мерецков оказался в ГУЛАГе. Неожиданно для самого себя, он улыбнулся вождю и произнес:

– Надо бы мне самому пройти эту школу. Как можно судить о том, чего не знаешь?!

Вождь засмеялся: ему явно понравился ответ Ворошилова. Он набил трубку и прищурил глаза.

– А не боишься, Клим? – спросил он, выпуская клуб сизого дыма.

– А у меня грехов перед партией нет, товарищ Сталин! – отважно продолжал вести удачно выбранную линию маршал. – Готов хоть сейчас, если прикажет партия.

Сталин снова засмеялся и погрозил ему пальцем:

– Не надо, Клим. Не шути так… В механизме Лаврентия отсутствует ограничитель скорости! Если залетишь в шестеренки, тогда даже я помочь тебе не смогу. Поговори еще раз с Мерецковым, намекни ему, что ворота в лагерь для него всегда открыты. Ты понял меня?

Ворошилов, молча, кивнул головой.

***

Взвод немецкой пехоты, не встречая никакого сопротивления, глубоко вклинился встык двух русских дивизий. Сплошной линии обороны здесь не было, и бои, в основном, происходили лишь за населенные пункты и дороги, по которым шло снабжение воюющих армий. Отряд капитана вермахта Вальтера Хольца рассчитывал выйти на рокадную дорогу, по которой шло снабжение 2-ой ударной армии, и, по возможности, перерезать ее. Параллельно их отряду, двигался еще один отряд, выполнявший особое задание Абвера. Все люди этого отряда были одеты в форму бойцов Красной Армии. Отряд был сформирован из полицаев и перебежчиков. По замыслу немецкой разведки, оба отряда должны были действовать совместно.